В 2021 году выходит в свет книга Светланы Богдановой и Нины Купрацевич "В путь по реке времени".

Представляем Вашему вниманию главы из этой книги.

 

Авторов краеведческих книг можно сравнить с художниками-коллажистами, которые находят, подбирают, раскладывают, вырезают и склеивают архивные документы так, чтобы ярче выразить и проиллюстрировать прошлое. Таким образом, опираясь на архивные документы, на современные работы учёных, публицистов, на труды тавдинских краеведов, соавторы этой книги составили необычный «исторический коллаж»: сделали попытку соединить воедино историю большой и малой Родины, чтобы нагляднее показать общую картину мира времён февральской и октябрьской революций, Первой мировой и Гражданской войн, сталинской коллективизации. Эта книга расскажет о белорусах-«самоходах» и о судьбе местночтимого Павлика Морозова.

В путь по реке времени авторы приглашают всех, кто любит историю.

 

 

 

 

 

 

 

ЛАЧИМОВ ВИКТОР ВЛАДИМИРОВИЧ,

глава Тавдинского городского округа:

«На данный момент мы сконцентрированы на максимальном продвижении нашей территории в направлении развития туризма на российском рынке, ведь нам есть, что показать. Это уникальные объекты: музей имени Павлика Морозова и горячий минеральный источник на базе отдыха «Родник», музей лесной и деревообрабатывающей промышленности, святое место – тавдинский Ржавец, для экотуристов – возможность собирать грибы и ягоды в тавдинских лесах, рыбачить на озёрах и многое другое».

(Из интервью «Туризм в Тавде: от идеи до результата» в газете «Тавдинская правда», № 14, 19 февраля 2020 года).

 

 

Вступительное слово

 

Начнём, повествование со своей малой родины. Она не только вечный спутник нашей жизни, она – опора нашего духа, смысл наших трудов, главный вершитель наших судеб.

У каждого человека на родной земле есть свои любимые, заветные уголки, которые время от времени мы навещаем: речки и речушки, заречья, перелески, поляны, калитки, одинокие деревья, ничем для чужого глаза не примечательные дорожки и тропинки...

Малая родина – это не только наш провинциальный городок Тавда Свердловской области, но и деревеньки его окружающие. Здесь наши предки родились, здесь родились и наша совесть, и наша честь, и наша любовь к труду и Родине. И ещё… здесь наша боль и пережитые страдания…

В минуты особой близости и искренней привязанности к прошлому и к родным местам хочется выговориться от души. О чём? В двух словах не объяснишь. Вот так и родилась соавторская идея написать эту книгу. Объять необъятное невозможно, да и не по нашим силам. Сошлись на том, что в основу коллективного труда будут положены собранные архивные, краеведческие и газетные материалы о ранее существовавших поселениях Герасимовского куста Тавдинского района, начиная со времени их освоения и до проведения коллективизации сельского хозяйства. Один автор книги вкладывает душу в любимую здесь работу. Другой вкладывал душу в газетные материалы о Герасимовской земле, работая корреспондентом районной газеты.

Осознаём, что краеведческая книга – отнюдь не художественная, что мы не имеем право ничего придумывать. Бережное отношение к прошлому и к людской памяти, думается, подтвердят не только архивные документы, но и включённые диалоги-воспоминания герасимовцев, которые жили в то сложное время. Эти люди через своё «я» просеяли и те прожитые годы, и пережитое горе, и историю деревни.

Работая над заданной темой, мы стремились держаться достоверности и строгой хронологии исторических событий. Своё же отношение к ним определяем честно через «авторское пояснение» или через «авторский комментарий». И не хотим навязывать своё мнение читателю.

В книге собран материал и о Павлике Морозове. И о двух печальных юбилеях: 3 сентября 2017 года – 85 лет со дня убийства братьев Морозовых; 14 ноября 2018 года – 100 лет со дня рождения «уральского орлёнка». И спустя век, книга расскажет, что изменилось в оценке герасимовской трагедии.

Нас могут спросить: а для чего оно нужно, такое внимание к давней истории и к исчезнувшему укладу народной жизни? Ответ позаимствуем у писателя- деревенщика Василия Белова: «Нельзя воспитать в себе высокие нравственные начала, не зная того, что было до нас».

Дай Бог, чтобы нашей работой руководили и любовь к Отечеству, и благодарность к тем людям, которые несли нелёгкое бремя крестьянской жизни.

Светлана Богданова, журналист, Нина Купрацевич, директор Герасимовского музея имени Павлика Морозова.


 

ПЕРВЫЕ СТОЛЫПИНСКИЕ ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ

Первые переселенцы по столыпинской реформе прибыли на земли Кошукской волости из Белоруссии – Витебской и Минской губерний. Это были земледельцы с пахотными орудиями, с семенными запасами зерновых, с умением и крепким разумом, с твёрдой волей, терпением и любовью к труду. Они хотели освоить новые земли, посеять хлеб, чтобы добыть привычную и любимую мучную пищу.

Крестьяне-белорусы получали земельные наделы, полностью заросшие многовековым лесом. Они вручную пилили лес, вручную корчевали пни, ровняли пашню, распахивали землю, засевали рожью, пшеницей, овсом, ячменем, льном, строили избы, бани, амбары, стайки, разводили скот – обустраивались на новом месте всерьёз и навсегда.

Чтобы читатель мог прочувствовать тот тяжелейший крестьянский труд, обратимся к книге Сергея Васильевича Максимова «Куль хлеба» (изд-во «Молодая гвардия», 1982 г). Справедливости ради, надо сказать, что первое издание этой книги именовалось «Куль хлеба и его похождения, рассказанные С. Максимовым» и было отпечатано в 1873 году в Санкт-Петербурге изданием книгопродавца К.Н. Плотникова. Итак, читаем: «...Для земледельцев в лесах иные труды – отбить от леса землю под посевы, из лесных чащоб сделать пашни. Можно напустить на лес топор, но топоры были сначала тупые, каменные, а когда стали вострыми, железными – не могли ходить в лес далеко и сечь его много. Топором владела и направляла слабая человеческая сила, перед которою сила лесной растительности, как богатырь перед младенцем. С лесом мог сражаться и его побеждать только один огонь, силе которого может завидовать только сила ветра в поле.

С древнейших времён наши предки славяне умели этим способом прочищать леса и отвоёвывать в них под посевы пашни. Рубили деревья грудами, подкладывали хрупкий горючий валежник, поджигали: лес горел, но не весь. Там, где плотно навалены деревья и не было свободного доступа воздуху, огонь тухнул. На будущий год предстояла новая тяжёлая работа: переворачивать весь этот хлам, опять поджечь и опять дожидаться, что будет. Иногда на третий раз место под пашню готово и называется с той поры ляды, новина, новь, огнище… Но такую землю ещё не возьмёшь на службу, она ещё не поддаётся и для посева не годится. По ней торчат обгорелые пни, валяются угли, земля не выровнена, лежит кочками, изрыта ямами. Уголь надо разбить, камень сложить кучками на межах, пни можно обойти пока и до времени перетерпеть их. Зима со снегами и морозами во многом помогает тут. На зимних морозах такое поле хорошо разрыхляется. На весеннее время наши предки славяне завещали потомкам русским особое орудие, которое как раз прилажено к этим лесам. Орудие это самого нехитрого устройства – смыка или суковатка: еловые плахи с хвоёй и сучьями в две четверти длиною или расколотые суковатые лесины, связанные вместе и привёрнутые к оглоблям. Они хорошо разрыхляют ту землю, которая лежит между обгорелыми пнями, и свободно соскакивают с них. Когда пройдут этой суковаткой, тогда засевают поле рожью. Там, где ржи и без того много, и она вообще хорошо родится, сеют пшеницу, так как новая земля очень благодарна, то есть хорошо родит. В третьих местах вместо пшеницы новые расчистки засевают овсом и именно там, где лежат торговые тракты с обозами и, следовательно, овёс в цене – стало быть, вообще тем хлебом, который нужнее и дороже и на обыкновенной старой земле плохо родится. В четвёртых местах, наконец, в новях сеют лён и получают самый лучший. Настоящее поле поспевает, но ещё не готово. Новые тяжёлые работы предстоят земледельцу, для мозолей на руках, для увеличения горба на спине. Между тем прогнивают у пней корни. Пни эти надо выворотить, выкопать и выдрать из земли с кореньями – словом, надо корчевать, как говорят крестьяне. Корчевать – это значит выдирать рукой, одетой в кожаную рукавицу, мелкие пни; выворачивать при помощи кола или рычага и валить набок крупные пни от первого до сотого и тысячного, затем свозить и жечь в пепел или гнать из них дёготь для смазки колёс...».

Вся работа в поле выполнялась вручную: сеяли, жали серпом созревшие колосья, сжатые колосья связывали в снопы, снопы складывали в суслоны. Суслоны спешили свезти с поля и поставить на гуменниках, где молотят хлеб. Потом отделяли зерно от колосьев, то есть молотили хлеб. Молотили молотилом, или тяпалом (за Москвой его звали цепом). Работник каждую минуту должен был поднять молотило вверх и опустить его вниз 37(!) раз. За 10 часов работы надо было нахлопать 22 тысячи ударов очень тяжёлым орудием.

Оттого-то на такую работу было всего меньше охотников. Измолоченное зерно сгребали граблями на горбок тока во всю его длину гребешком, если мало зерна. И складывали его ворохом или кучей к сторонке, если много. Таков был первый посад. Затем был второй посад: опять пошло хлопать молотило. Уже потом по выходу зерна, по количеству его вымолота сравнительно с числом снопов судили об урожае хлеба. По умолоту смекали, во что обошлись труды праведные и определяли полученному зерну цену. Описание и этих работ мы находим в той же книге «Куль хлеба».

И вот, что хранит память сердца Анны Прокопьевны Курбачёвой-Даглы жительницы Герасимовки: «Мой прадед – Максим Барашков по линии моей мамы Ульяны Никитичны Барашковой. Так вот, он из «самоходов». Пришли сюда, в таёжную глушь, самые сильные мужики с ручными пилами и топорами. Поначалу рыли землянки, берестой укладывали. Корова с людьми жила. Медведь к самой землянке подходил.

В болотине ямку делали, чтобы вода в ней накопилась для бани. Еловым веником парились. Выжили. Не все.

Потом дома построили. Колодцы-журавли почти в каждом дворе были.

Даглы Анна Прокопьевна с мамой Курбачевой Ульяной Никитичной. 90-е годы.

Мой прадед-умелец шил полушубки, валенки катал. Морозы-то уральские жуть, какие.

 

В Тонкой-Гривке большая школа была.

Пашни звали, помню, по имени их хозяев, по фамилиям или по кличкам.

Наши всё на века делали. Дом Беркиных вон из кедрача построен. Ему больше сотни лет будет.

Наши Чухаи, Курбачи, Синявки... Наших можно и по оконным наличникам определить, и по воротам. Возьмите улицу Гоголя в Тавде. Почти каждый дом был белорусов.

Колхозы, поборы, военное время – всё пережили...»

(запись сделана 28.04.2017 года).

Вот что поведали о том времени сами белорусы-переселенцы. Их воспоминания в 1932-33 гг. записал Павел Дмитриевич Соломеин (автор двух книг: «В кулацком гнезде», изданной в 1933 году и «Павка-Коммунист», вышедшей в свет в 1962 году).

Анисим Островский: «В тайгу мы пробирались звериными и охотничьими тропами. У нас в Белоруссии жить было невозможно. Малоземелье. Помещики, если и давали землю в аренду, так драли три шкуры, не оставляли хлеба даже для того, чтобы прокормиться с семьёй. Вся беднота и поехала в Сибирь на богатые земли. Было это в 1906-07 гг. Выезжать нам разрешили. Дали даже пособие – 150 рублей. А по железной дороге везли по льготному тарифу.

Привезли нас сюда в урман. Данных денег осталось 10 рублей. Начали – кто строить шалаш, кто копать землянку, а кто валить лес и рубить избу. Приехало нас враз семей около 40. Даже зимой в лютый мороз хлеб пекли в печках, сбитых из глины, прямо на улице.

До Тюмени ехали на поезде, а от Тюмени до деревни Городище на пароходе. Нас привезли и сказали: «Вот рубите лес, разрабатывайте землю. Кто сколько разработает – всё его». А у нас ни денег, ни хлеба. Батрачили на подённых работах в Городище и других старых деревнях. Заработаем хлеба, и домой валить лес, разрабатывать участок под пашню.

Вместе со мной приехали: Давид Парфёнов, Давид Книга, Денис Потупчик, Николай Гудимчик, Борис Книга, Иван Кусаков. Как приехали, сразу же на сельском сходе избрали старостой Николая Сакова (по документам значится Герасим Саков – авторское уточнение). В Кошукской волости дали ему печать.

Через три года у меня было уже десятины 2,5 пахотной земли. Работали и день, и ночь. Работали и в будни, и в праздники. Работали и тогда, когда мошка лезла в глаза, и тучи комаров сплошным слоем покрывали руки и шею.

Тяжело досталось, многие умерли, не вынесли.

Побочный заработок – охота. Ежедневно платили подённый 1 рубль. Сдирали кору с лип и мочили мочало. Озеро Сатыково арендовал купец Нестеров. Он нанимал нас ловить рыбу. Давал верхнюю и нижнюю одежду.

Тонкая Гривка, Кулоховка и Владимировка появились почти одновременно с Герасимовкой».

Николай Гудимчик: «...В 1908 году приехали: Саков Герасим, Саков Николай, Саков Илья, Корней Башков, Никита Силин (отец Арсения), Адам Потупчик (отец Дениса), Адам Книга, Давид Книга, и Устин Книга. Все с семьями жили мы в деревне Максимовка Игуменского уезда Минской губернии. Купить землю у помещиков – не хватило денег. Они просили по 150-200 рублей за десятину. А здесь зимой работали на лесозаготовках, зарабатывали рубль-полтора. По цене же 50 копеек купец Антропов покупал у нас лес».

Силин Кузьма Арсеньевич. 70-е годы.

Силины Ангелина. Алесандр, Сергей.

50-е годы.

Кузьма Арсеньевич Силин: «...1907 год. Никита Силин вместе со всем семейством из четырёх сыновей и четырёх дочерей своим ходом пришёл из Белоруссии на обещанные столыпинские вольные земли. Ещё несколько семей самоходов и образовали Герасимовку. Землю получили, работали, не щадя сил. Никто не умер с голоду...» («Тавдинская правда» от 17 января 1991 года).

 

***

О той отдалённой поре свидетельствует и вот этот архивный документ:

 

Ф. 684, д. 184.

1909 год                                              Список

переселенцев, причисленных по проходному свидетельству

на Герасимовский участок Кошукской волости

Туринского уезда Тобольской губернии.

№ п/п

Из какой губ, уезда, волости и селения

Фамилия, имя, отчество

Лета

1.

Из Витебской губернии., Велижского уезда, Серпайской волости, с.Берёзовки.

Устин Фёдоров Ефимов

Жена Ульяна

Дочь Елизавета

Отец Устина Фёдор Ефимов

24

25

2

 

57

2.

-//-

Федот Фёдоров Ефимов

Жена Марья

Дети: Борис

Хрисан

Яков

Пётр

Евдокия

38

39

15

12

9

7

3

3.

-//-

Иван Антонов Юдов

Жена Пелагея

Дети: Максим

Парасковья

Внучка Клара

46

46

13

24

1

4.

-//-

Афанасий Иванов Юдов

Жена Анастасия

Дети: Трофим

Ефим

Агафья

27

28

7

3

6

5.

-//-

Ефрем Иванов Пуляшко

Жена Агафья

Дети: Фёдор

Парфён

Егор

Екатерина

Стефан

Варвара

Евдокия

41

41

15

11

2

20

6

13

8

6.

-//-

Гаврила Павлов Пуляшко

Дети Ефрем

Василий

Внуки: Никита

Михаил

Егор

61

29

17

5

5

1

7.

-//-

Игнатий Лавринов Галызов

Жена Агафия

Дети: Александр

Яким

Иван

Стефан

Пётр

Константин

Евдокия

Лукерья

46

41

18

15

13

9

5

3

12

11

8.

Из Витебской губернии., Велижского уезда, Серпайской волости, с. Смоляне

Арсений Игнатьев Кулуканов

Жена Евфимия

Дети: Феоктист

Прокопий

Анна

35

 

24

9

7

1

9.

Из Витебской губернии., Городокского уезда, Старинской волости, с. Степанцы.

Фёдор Алексеев

Жена Анастасия

Дочь Наталья

33

24

4

10.

Из Минской губернии, Бобруйского уезда, д. Ореховки.

Фёдор Григорьев Островский

Жена Парасковья

Дети: Стефан

Яков

Татьяна

44

 

38

12

10

3

11.

Из Витебской губерни., Городокского уезда, Боицкой волости, с. Понехи

Данилов Андреев

Жена Мария

Дети: Андрей

Марфа

Исаак

44

42

17

9

5

12.

Из Минской губернии, Игуменский уезд

Шмарловский Фома Иванов

Дети: Илларион

Иван

Евгения

42

 

14

11

7

13.

Из Бородецкой волости, с.Максимовичи

Прохор Николаев Саков

Жена Акулина

17

17

14.

Из Бородецкой волости, с.Максимовичи

Тит Константинов Потупчик

Жена Федора

Дети: Иван

Марина

Феврония

Фёкла

34

 

31

10

8

6

1

15.

Из Витебской губернии., Невельского уезда, Рыкишинской волости, с. Силкино

Парфёнов Давыд Николаев

Жена второго брака Анна

Сын первого брака Пётр

Дети второго брака: Иван

Фирс

Григорий

Мария

44

33

12

9

4

3

11

16.

Из Витебской губернии., Велижского уезда, Серпайской волости, д. Леоновичи

Мина Сафонов Волков

Жена Ефросинья

Дети: Иван

Константин

Александра

Анна

35

37

7

5

10

1

17.

Из Минской губернии, Игуменский уезд

Марк Яковлев Прокопович

Жена Дарья

Дети: Феодора

Логин

(?)

28

25

8

6

3

18ю

Из Витебской губерни., Городокского уезда, Старинской волости, с. Степанцы

Захаров Алексей Захарьев

Жена Екатерина Логинова

Сын Кирилл

Жена его Дарья Иванова

67

60

21

18

19.

-//-

Захаров Степан Алексеев

Жена Степанида Дмитриева

29

20

20.

-//-

Иванищев Иван Яковлев

Дочь Стапанида

24

4 мес.

Столоначальник (роспись)

 

 

Силины Арсений Никитович

и Матрёна Сергеевна (Морозова). 30-е годы.

Юдовы Трофим Афанасьевич и Степанида Ивановна.

30-е годы.


 

 

 

(Стоят) Саков Пётр, Кулуканов Феоктист, Ермаков Матвей Ермолаевич, Кулуканов Прокопий, Саков Михаил

(сидят) слева - Кулуканова (Прокопович) Евдокия Марковна и справа – Сакова (Кулуканова) Анна Ильинична. 30-е годы.

Юдовы Александр, Виктор. Екатерина Трофимовичи. 40-е годы.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Авторское пояснение

Познакомим наших читателей с понятием «волость». В общежитейском смысле так называли несколько деревень, объединёнными земельным обществом, церковным приходом или же географическими особенностями. Могло быть и то, и другое, и третье вместе. В иных волостях имелось не по одному приходу и не по одной общине. Деревни стояли одна от другой на небольшом, но достаточном для полевых работ расстоянии.

Жизнь волости не терпела неясных слов, безымянных людей, тайных дел и запертых ворот в светлое время суток.

Любое горе и любая радость в волости были на виду. Мир знал всё обо всех. И надо заметить, людской суд всегда был разборчив: одно событие принимал всерьёз, другое не очень, третьего и вовсе не замечал.

Волость или деревня каждому воздавала по его истинному облику. Безбожник был безбожником, пьяница – пьяницей, дурачок – дурачком. Человека, находящегося в чести у мира, знали и чтили не только в своей деревне, но и далеко за пределами волости. Чаще всего это были люди совестливые и трудолюбивые. Вот такая таёжная волость была и на нашей земле...

(В этой заметке мы опирались и на труды писателя-деревенщика Василия Ивановича Белова).

 

 

 

 

 

 


Герасимовский участок для наделения землёй переселенцев (с1908 года)

 

Своё название он получил, (по одной из версий) по имени переселенца Герасима Фёдоровича Сакова. Он же в первые и в последующие годы избирался домохозяевами гарасимовского общества сельским старостой.

Герасимовский участок для наделения землёй переселенцев официально был зарегистрирован в 1908 году. Он состоял из 186 долей по 15 десятин каждая.

Надо сказать, что заселение края началось ещё раньше. Вот архивный документ, который об этом свидетельствует (орфография, пунктуация, стилистика документа сохранена).

***

ИГА, Ф.131, д.4.

1899 год. Первые поселенцы домохозяева и члены их семей обоего пола из Витебской губернии Велижского уезда Серпайской волости деревни Коваленко – семья Гаврилы Ильича Пуляшкина – 70 лет, сын Василий Гаврилов – 29 лет, жена Устинья Никитична – 29 лет, дочь Устинья – 2-х лет, внуки: Никита – 14 лет, Михаил – 10 лет.

Засеяно 1 десятина ржи, намолочено ржи 50 пудов, яровой 25 пудов, посеяно пшеницы 1 десятина.

Имущество: изба (70 руб.), амбар (50 руб.), стая, баня.

1 лошадь, 2 нерабочие, 4 коровы, 5 овец, 2 свиньи.

Размер испрашиваемой ссуды – 65 рублей;

И из деревни Быки (тех же – губерния, уезд, волость) переселилась семья Якова Филипп. Анущенко: жена Пелагея, дочь 2-х лет, сын Тимофей 5 лет.

Намолочено 2 пуда, посеяно 1/3 десятины.

Имущество: 2 избы (100 руб.), стая (5 руб.), баня (10 руб.).

1 лошадь, 1 жеребёнок, 1 корова, 1 телёнок. 1 свинья.

Размер испрашиваемой ссуды -50 рублей.

 

***

Потупчик АлександрАдамович с дочерью Пелагеей. 30-е годы.

Гудимчик (Шмарловская) Евгения Фоминична

В 1906-1907 годах Герасимовский участок осваивали крестьяне-переселенцы из Витебской и Минской губерний. В документах той поры значатся такие фамилии как: Амосов, Алексеев, Андреев, Анущенко, Башков, Власов, Варыгин, Гудимчик, Гальцов, Ермолаев, Ермаков, Ефимов, Захаров, Исаков, Картузов, Книга, Кирилов, Кулуканов, Коваленко, Кусаков, Козловский, Леонов, Лосев, Морозов, Михайлов, Никифоров, Островский, Пуляшкин, Потупчик, Парфёнов, Прокопенко, Прокопович, Саков, Соколов, Силин, Шмарловский, Шатраков, Юдов.

 

***

Приведём выдержку из документа, который свидетельствует о положении дел Герасимовского сельского общества в 1915 году.

ЕГА. Ф. 684, д. 148.

Вопросный лист.

По ходатайствам сельского общества о выдаче ссуд или безвозмездного пособия на обозначенные надобности:

1. Название селения – Герасимовское.

2. Время образования общества – 1914 г.

3. Ёмкость участка – 186 долей.

4. Зачислено – 9 семей - 25 долей.

5. Водворено – 66 семей, 160 душ мужского пола.

6. С какого времени началось водворение – с 1908 года.

7. Жилая постройка – 75.

8. Не жилая постройка 124.

9. Лошадей: рабочих – 109.

                     не рабочих – 62.

10. Рогатого скота: крупного – 85.

                                   мелкого – 336.

11. Плугов – 1шт.

12. Косилок – нет.

13. Жаток – нет.

14. Веялок – нет.

15. Мельниц – нет.

16. Посевная площадь в десятинах – 63 дес.

17. Имеется ли мирской или специальный капитал, как велик тот или иной – 400 рублей мирского капитала.

***

 

Обратим внимание наших читателей и вот на какой факт. 26 октября 1910 года на Герасимовский переселенческий участок из села Вереполье Серпайской волости Велижского уезда Витебской губернии переехала семья Сергея Сергеевича и Ксении Ильиничны Морозовых с детьми Трофимом, Иваном, Матрёной, Ефимией, Устиньей.

К этим именам вернёмся, когда речь пойдёт о герасимовской трагедии, случившейся 3 сентября 1932 года.

 

Одна из версий нашего времени

А теперь обратимся к газетному материалу. («Тавдинская правда» от 6 декабря 2005 года, автор Светлана Богданова, «Внучка Герасима»). И приведём некоторые выдержки.

«Когда же я ехала в село Городище, то знала только одно: будто бы там живёт внучка первопереселенца деревни Герасимовка. И благодаря помощи старейшины-летописца этого края Анне Григорьевне Изместьевой я вышла на Тамару Сакову (Скоморох, Неклюдову).

Сакова Евдокия Герасимовна с дочерью Тамарой. 50-е годы.

 

Моя собеседница вспоминает:

– Тамаре учёба не давалась: два раза оставляла её на второй год. Я ж её счёту до десяти полгода учила, и она так и не смогла осилить эту науку арифметику. (Фото).

Вот такой была Тамара, какой мы видим её на снимке с матерью Евдокией Герасимовной, пошла в начальную школу. Её первой учительницей стала А.Г. Изместьева. Анна Григорьевна учила девочку читать по букварю, считать на палочках...

 

СПРАВКА «ТП»

Тамара известна под тремя фамилиями: Сакова (по матери Евдокии Герасимовны из д. Герасимовки), Скоморох (по отцу Иосифу из д. Ваганово) и Неклюдова по (одному из мужей). Она родилась 9 февраля 1952 года в деревне Красная Елань Городищенского сельсовета.

 

По словам Анны Григорьевны, мать Тамары была простой, скромной, работящей. Три осени подряд она помогала семье Изместьевых копать в огороде картофель. За эти труды Анна Григорьевна расплачивалась с нею и в обязательном порядке усаживала за стол. Однажды хозяйка среди других угощений выставила свежий мёд. Евдокия Герасимовна искоса посмотрела на него и даже не попробовала. При этом категорично бросила: «Не хочу!» Плату за работу всегда брала небольшую. Давали больше – резко отвечала: «Я столько не заработала!».

– Анна Григорьевна, как в деревне звали Евдокию Герасимовну?

– Скоморошихой. Её мужем был Иосиф Скоморох. Он был сельским мастером по копке колодцев и в Покровке, и в Городище, и в Герасимовке. Когда его дочь училась в первом классе, это семья жила в Кипринских бараках.

 

СТОП-ФАКТ

Киприно находилось в семи километрах от села Городище. В военные годы здесь был построен первый барак для рабочих химподсочки. В мирное время посёлок разросся: уже в 50-е годы его население достигло более 150 человек. В 1969 году Киприно закрылось. (По материалам книги В. Ермолаева «Тавдинское местописание»).

На какое-то время Анна Григорьевна задумалась и, наконец-то проронила главное, что я ждала от неё:

«– Тамара унаследовала от своей матери две черты: чужого не брать и никогда не врать. Всю жизнь эти качества характера сохраняются и у матери, и у дочери. Как нетленное наследство рода Саковых.»

«...А когда-то в поисках счастья пришёл в эти края мечтатель Герасим Саков. Сильный духом человек, потому что первопроходец. Таким больше даётся силы, разума и чести. Идущие следом приходят уже на готовое. Герасим мечтал о лучшей доле своих детей и внуков. Он готов был взвалить на свои могучие плечи все их грядущие проблемы. И работал от зари до зари. Всё вынес. Потом затих на погосте, уступив дорогу другим временам, в которые верил.

Ныне живут Саковы в Городище, Герасимовке, Тавде, за пределами нашего района и области. Сама фамилия говорит о том, что где-то в роду Герасима они были когда-то близкой роднёй. Что касается Евдокии и её дочери Тамары, то их родство с Г. Саковым – пока версия, которая опирается на местное предание».


Тонко-Гривский участок для наделения землёй переселенцев (с 1908 г.)

(в 12-ти километрах от Герасимовского участка)

 

Официально был зарегистрирован в 1908 году и был выделен для 12-ти хозяйств, имел 1,6 десятины земли, пригодной для вспашки. Остальное было занято лесом и кустарником. (В.А.Кучин «К истории освоения и развития Тавдинского района и г. Тавды» изд-во УрГУ, 2007 г., стр. 26)

Вот выдержка из документа, который свидетельствует о положении дел этого сельского общества в 1915 году. В то время сельским старостой был избран Стехваченко.

 

***

ЕГА, ф. 684, д. 148.

1915 год.                              Вопросный лист

По ходатайствам сельского общества о выдаче ссуд или безвозмездного пособия на обозначенные надобности:

1. Название селения – Тонко-Гривское.

2. Время образования общества – 1914 год.

3 Ёмкость участка – 170 долей.

4. Зачислено – 10 семей.

5. Водворено – 51 семей, 126 душ мужского пола.

6. С какого времени началось водворение – с 1908 года.

7. Жилая постройка – 48.

8. Не жилая постройка – 89.

9. Лошадей: рабочих/не рабочих – 89/44.

10 Рогатого скота: крупного/мелкого – 105/263.

11. Плугов – 40.

12. Косилок – нет.

13. Жаток – 1.

14. Веялок – 4.

15. Мельниц – нет.

16. Посевная площадь в десятинах – 80 дес.

17. Имеется ли мирской или специальный капитал, как велик тот или иной – нет.

 

***

В 1915 году на участке Тонко-Гривском проживали семьи Журавских, Ворохобовых, Зюсько, Вакаровых, Минаевых, Трусовых, Рыбаковых, Воскобойниковых, Ромачевских, Капитоновых, Корчаковых, Васильевых, Наумовых, Донченко, Путиковых, Картузовых, Хариных, Барашковых, Фроловых и др.

Жители Тонко-Гривского участка занимались земледелием, животноводством, сбором ягод, грибов и кедровых орехов, охотой на лосей. Местные мастера изготовляли телеги, бочонки-«дежки», дуги. Добрую славу имела хорошая кузница.

До 1924 года здесь действовала православная часовня (псаломщик К. Зюсько). (Валерий Ермолаев «Тавдинское местописание», Екатеринбург, Государственное изд-во «Старт», 1999 г., стр. 177).

 

 

 


Владимировский участок для наделения землёй переселенцев (с 1911 г.)

(в 6 километрах севернее Герасимовского участка)

 

Официально был зарегистрирован в 1911 году.

Приведём документ, свидетельствующий о жизни селения Владимировского в 1915 году. В эту пору сельским старостой был избран Стефан Шекалин.

ЕГА, ф. 684, д. 148.

1915 год.                                       Вопросный лист.

По ходатайствам сельского общества о выдаче ссуд или безвозмездного пособия на обозначенные надобности:

1. Название селения – Владимировское.

2. Время образования общества -1914 год.

3. Ёмкость участка – 105 долей

4. Зачислено – 4 семей, 15 долей.

5. Водворено – 25 семей, 85 душ мужского пола.

6. С какого времени началось водворение – с 1911 года.

7. Жилая постройка – 25.

8. Не жилая постройка – 34.

9. Лошадей: рабочих/не рабочих – 49/18.

10. Рогатого скота: крупного/мелкого – 63/43.

11. Плугов – 17.

12. Косилок – нет.

13. Жаток – нет.

14. Веялок – 1.

15. Мельниц – нет.

16. Посевная площадь в десятинах – 27 дес.

17. Имеется ли мирской или специальный капитал, как велик тот или иной – нет.

***

 

В 1915 году на участке Владимировском проживали семьи Силкиных, Шатохиных, Кирпиченко, Тишкиных, Беляевых, Лощенковых, Слепцовых, Новиковых, Хрипачёвых, Сухоруковых, Куцупаловых, Зубовых, Лапаевых, Гимановых и др.

Перед самой революцией 1917 года здесь действовала Покровская церковь Туринского уезда Тобольской Епархии. Где служил священник Николай Нежданов. Церковь была скромной деревянной.


 

Кулоховский участок для наделения землёй переселенцев (с 1912 г.)

(в 15-ти километрах северо-восточнее Герасимовского участка)

 

Официально был зарегистрирован в 1912 году (ГИА, ф. 131, д. 95-4).

Приведём выдержку из вопросного листа, что свидетельствует о жизни этого сельского общества в 1915 году. В ту пору сельским старостой трудился Иван Коваленко.

         ЕГА, ф. 684, д. 148.

1915 год.                               Вопросный лист.

По ходатайствам сельского общества о выдаче ссуд или безвозмездного пособия на обозначенные надобности:

1. Название селения – Кулоховское.

2. Время образования общества – 1914 год.

3. Ёмкость участка – 86 долей.

4. Зачислено – 11 семей, 47 долей.

5. Водворено – 15 семей, 35 душ мужского пола.

6. С какого времени началось водворение – с 1912 года.

7. Жилая постройка – 17.

***

В 1915 году на участке Кулоховском проживали семьи Анпиных, Байдаковых, Венедиктовых, Жарыкиных, Ивановых, Курбачёвых, Костициных, Ковалёвых, Клюевых и др. Это переселенцы из западных губерний Витебской и Минской (особенно много из Бобруйского уезда).

 

Деревня Потапка (с 1924 г.)

 

Это ранее существовавшее поселение и относилось к Герасимовскому кусту. «…появилась в 1924 году как выселок из Герасимовки на казённые земли в 7 км на восток от села Городище. Первым здесь обосновался Потап Скрылёв, и вначале поселение звалось по его фамилии – Скрылёво, но со временем закрепилось название по имени. К герасимовцам присоединялись выходцы из соседних деревень Городищенского куста. Поселение уже через год состояло из семи хозяйств, 42 жителей…» (В.Н.Ермолаев «Тавдинский краеведческий словарь» г. Екатеринбург, «Банк культурной информации» 2012 год, стр. 131.).

 

Деревня Курманская Дуброва (с 1925 г.)

И это тоже ранее существовавшее поселение, которое также относилось к Герасимовскому кусту. «…в 20 км севернее Герасимовки, основано в 1925 году как выселок из деревень Герасимовского куста. Известно, что здесь, на небольшом пятачке среди дремучего бора в 1926 году было 5 домов с 21 жителем…

Название, возможно, произошло от тюркского мужского личного имени Курман (Курбан) – из арабского «курбан – жертва, жертвоприношение (по Матвееву)» (В.Н. Ермолаев «Тавдинский краеведческий словарь», г. Екатеринбург, «Банк культурной информации», 2012 год, стр. 90.).

Деревенское детство

Павлику Морозову было 13 лет, когда он принял мученическую смерть вместе с младшим братом Федей. Деревенские мальчики в этом возрасте уже преуспевали в сельском труде: могли сделать топорище, вязать верши, запрягать лошадь, рубить хвою, драть корьё, пасти скот, заготавливать дрова, охотиться на зверя, удить рыбу...

Деревенские девочки годами к двенадцати много и хорошо пряли, учились плести, ткать, шить, вязать, вышивать, умели замесить хлебы и пироги, доили корову, гребли...

Подростки обоего пола могли и умели косить травы; боронить, теребить, возить и околачивать лён и т. д. Конечно же, всё это было под незримым руководством и тщательным контролем взрослых.

Соревнование, иначе трудовое, игровое и прочее соперничество, особенно характерно было для отроческой поры. Подростку хотелось научиться пахать землю раньше друга-ровесника. Хотелось нарубить дров больше, чем у соседского паренька, чтобы никто не назвал его маленьким или ленивым, хотелось наловить рыбы покрупнее для материнских пирогов, насобирать ягод, чтобы угостить младших в семье... Вот так свободные занятия и игры постепенно вытеснялись. Взрослая жизнь была уже не за горами...

И ещё одна деревенская примета той поры, когда отцы уходили на войну, то дети росли без отцов. Их растили матери. По их именам ребятня и навеличивала друг друга: Гринька Манькин, Ванька Нюркин, Минька Настасьин...

А когда возвращались с войны, то в именах происходили изменения: Гринька Иванов, Ванька Потапов, Минька Костин...

И всё вставало на свои места.

Писатель-деревенщик Василий Белов подметил: «Зло и добро не менялись местами в крестьянском мировосприятии (что взрослых, что детей), подобно желтку и белку в яйце, они никогда не смешивались друг с другом». Этому способствовали и сказки, и пословицы, и поговорки народные.

А теперь вернёмся к истории. История – это не только мир и война, не только деятельность великих сыновей и дочерей России, но также судьбы людей самых обычных, «незаметных» и простых. Их имена не отражены в книгах, их мы не знаем. Но из их рядов выделился «уральский орлёнок» Павлик Морозов.

Вспомним. Имя этого ребёнка обозначилось в истории Родины дважды. Сначала – символом борьбы пионеров-героев с «контрреволюцией» и «кулачеством». Потом – символом предательства, доносительства и подлости. Истина же в том, что ни та, ни другая трактовка не имеют никакого отношения к подлинной истории Павлика Морозова. Ему мы посвятили эту главу. Здесь мы отойдём от канонов книги и захватим время вплоть до нулевых годов.


Исторический очерк

«Хотелось бы всех поименно назвать…»

30-ые годы прошлого столетия… Пытаемся склеить слова: Сталин и «отец народа»; Ягода1, Ежов2, Берия3 и социализм; или: Вышинский4 и – советское право; Лепешинская5, Лысенко6 и – наука; или: Ермилов7 и – совесть; Лидия Тимашук и – честность… Расклеились… Правду не соединить с ложью. И это истина.

 

Детская тема в истории

 

Пойдем другим путём. Путём горькой правды. По закону от 7 августа 1932 года за хищение колхозного добра полагался расстрел. При смягчающих обстоятельствах – десять лет тюрьмы. И в 1932-м же году грянул голод, очевидцем которого стал советский писатель Чингиз Айтматов. Он вспоминал, как «с казахстанской стороны, объятой массовым разорением, мором и засухой, шли и шли гонимые, безземельные люди, пытавшиеся продать за кусок хлеба малых детишек и девушек: всё равно им предстояло погибать в те кромешные времена, целые кладбища остались по обочинам дорог…»

Помолчим… Соберёмся с мыслями и пойдем дальше. В упреках своих писатель тысячу раз прав. Тем более он заострил внимание на детской теме в истории Родины. И мы попытались эту тему изложить в нашем историческом очерке… Попытка не удаётся. Ни один историк не взялся потрудиться над детской темой в разные эпохи жизни Отечества. Подробно описаны наши дальние корни – от полян, древлян, кривичей, вятичей… Даже можно узнать, были ли «русскими» те варяги, что-де принесли из Скандинавии в здешнюю дебрь самое слово «Русь». Точка НАЧАЛА ничего нам не дала. В последующих событиях истории – тоже.

Правда, есть книга Александра Бондаренко «Юные герои Отечества» (Екатеринбург: Банк культурной информации, 2017 год.). В ней рассказывается о ребятах, которые жили в различные периоды истории Государства Российского – от 10-го до 21-го века, в различных городах и сёлах, и совершали свои подвиги не только в военное, но и в мирное время. Это и подвиг юного князя Святослава Игоревича, который в четырёхлетнем возрасте повёл дружину против мятежных древлян. И подвиг мальчика с уздечкой, спасшего осаждённый Киев от печенегов... Сотни таких вот героев.

Вспомнилась из школьного курса истории Великая Спарта – крупное государство в 8-6 веках до нашей эры и приводившее нас когда-то в восхищение спартанское воспитание. Мальчики и юноши аристократии в 7-20 лет проходили военно-физическую подготовку в интернатах. Культом того времени была физическая сила, выносливость, закалка. Но при этом в интернате обучали и чтению, и письму и … пению. Правда, девочки и девушки воспитывались в семье. Но и в их систему воспитания также входили бег, борьба, метание диска и копья.

В Древней Спарте был культ не только физической силы, но и красоты. Детей, рожденных с какими-либо уродствами и отклонениями от нормы, бросали … в пропасть… Прочтешь такое и пошатнёшься. И поймешь, почему Древняя Спарта пала бесславно. Можете почитать святоотеческие тексты Иоанна Лествичника, Аввы Дорофея и других мудрых старцев, что учили «отложить попечение и крепить дух». У тех «уродцев» был изначально крепкий дух (вопреки слабому телу) и их миссией было укрепить дух нации. А духовная жизнь не может быть построена в суете земных дел, а только при участии Создателя и Творца мира. Он дал нам понятие Небесной Любви. То подсознательное, древнее, подпочвенное в нас, что существует вопреки всяким доктринам и системам. Кто живёт по её законам, тот не убьёт, не украдёт, не обманет… И мы, «загадочные» русские, с такой Любви и НАЧИНАЕМСЯ. Вот откуда у нас и милосердие, и сострадание, и сочувствие. Что идет от предков, от святых, отцов, от русского православия.

Люди здравого смысла понимают, что всякая власть на земле от Бога. «Эта истина помогает нам пролить свет и на природу государственности, и оценить революцию с христианских идейных позиций. Государственная власть либо делегируется Богом…, либо народу попускается (разрешается) … попробовать самому установить верховную власть. В первом случае люди соглашаются жить «по Богу», во втором, революционном – «по человеку». И таким человеком сначала (после октябрьского завершения дела Февраля) стал Ленин, а затем в результате ожесточённой борьбы за лидерство, всю власть взял Сталин». Мы привели слова доктора исторических наук Владимира Шульгина [«Литературная газета», 18-24 января 2017, № 1-2, статья «Наказание, благо или каприз истории?» - христианский взгляд на Октябрьскую революцию].

«В 1917 же году множество людей возомнило, что Бога нет, значит, и царя не надо. Сейчас как Божий день ясно, какого преступного масштаба была эта ошибка!» [Там же]. Вот так пришла на русскую землю сатанинская власть с другими богами – Марксом, Энгельсом, Лениным, Сталиным… Они служили самой изуверской религии – «убий!» Убей в себе Бога, Личность, Любовь к ближнему. Во имя чего? Во имя Идеи. Как уместны здесь слова соратника Сталина Жданова9: Мы уже не те русские, какими были до семнадцатого года…»

Что же это получается? Что в Советской Империи советские люди уже НЕ русские?! И нас из русской истории метлой надо вымести?!. Нет! Нет! Нет! Социализм действительно стал формой русской народной жизни. Русский народ и эти новации перемолол, переварил, пережил…

Только русский может стерпеть и триста лет под татарами, и войны, и революции, и голод, и разруху и… безбожную власть. «Терпя и камень треснет», – едко, но метко говорит народная пословица. Дак то камень, а народ терпел и терпит.

Терпел и терпит не только взрослый человек, но и ребёнок. Интернет даёт возможность каждому познакомиться с фоторядом «Дети – жертвы Сталина». Такое знакомство не щадит сердце. И с этой фотоправдой соседствует ложь в виде плаката той эпохи: «Спасибо родному Сталину за счастливое детство!»

Теперь в контексте детской темы попробуем сопоставить две судьбы: Цесаревича Алексея Романова и крестьянского сына Павлика Морозова.

 

 

 

 

Цесаревич Алексей Романов

Цесаревич Алексей Николаевич Романов (1904-1918) – наследник и Великий Князь, пятый ребёнок и единственный сын в семье Романовых – царя Николая II и его жены Александры Фёдоровны. Родители очень ждали сына. Они побывали в Сарове и там молились св. Серафиму Саровскому о даровании им наследника. Желанный сын появился на свет и его нарекли в честь святителя Алексия Московского.

Цесаревич страдал из-за наследственной болезни (гемофилии): и игры и забавы, и пешие прогулки приносили ему нестерпимую боль. Страдая сам, он был сострадательным к другим. Что закрепилось в его характере с малых лет. Мы чересчур книжно и отвлечённо понимаем эти слова, забывая, что с любви к ближнему начинается личность. Между Цесаревичем Алексеем и простыми людьми не было непроницаемой стены. Алёша очень любил матроса Деревенько и его двух сыновей, ставшими друзьями детства.

Цесаревич рос задумчивым ребёнком. И на вопрос, о чём он думает, ответил пророчески: «О, много о чём! Я наслаждаюсь солнцем и красотой лета, пока могу. Кто знает, возможно, в один из этих дней, я больше не смогу этого делать».

17 июля 1918 года Алёша был расстрелян вместе с родителями, сёстрами и слугами в подвале Ипатьевского дома в Екатеринбурге. Перед этим Цесаревич Алексей записал в своём дневнике, что смерти он не боится и что «если будут убивать, то только бы не мучили…»

Чтобы убить его потребовался не один выстрел… Алёша не дожил до своего четырнадцатилетия несколько недель.

В августе 2000 года на Архиерейском соборе состоялась канонизация святого Страстотерпца Цесаревича Алексея.

МАЛОИЗВЕСТНЫЙ ФАКТ

Во время правления российского императора Николая Второго на свет появились 50 млн. детей. Именно на них была возложена миссия обедителей в Великой Отечественной войне (1941-1945 гг.)!

О чём он мечтал? «Когда буду царём, не будет бедных и несчастных! Я хочу, чтобы все были счастливы».

 

 

 

Крестьянский сын Павел Морозов

Павел Трофимович Морозов (1918-1932) – сын белорусских крестьян-переселенцев Трофима Сергеевича и Татьяны Семёновны. Его родина – уральская таёжная деревня Герасимовка. Как самый старший, он очень любил своих троих братьев и заботился о них. А ещё он любил природу родного края, его лесных жителей. Как всякий ребёнок, не хотел, чтобы их убивали. Значит, вопрос жизни и смерти он понимал по-христиански мудро.

Павлик рос дружелюбным мальчиком. Учился в сельской школе, дома был первым помощником, привыкая к крестьянскому труду на земле. А после ухода отца жилось ему ещё тяжелее: в голоде и нищете. Детские писатели утверждают, что крестьянские ребятишки пренебрегают скудостью пищи и бедностью отчего крова. А как на самом деле, – испытали на своих худеньких плечиках сыновья Морозовых.

У Павлика была душа художника, и он видел красоту в мире. Всё, что было мило и дорого детскому сердцу, отразилось в его рисунках: «Деревня летом», «Деревня и огород», «Тихое озеро»… Как образы родной стороны.

В тот прощальный сентябрьский день Павлик с братом Федей пошли на болото за клюквой… Их нашли убитыми на третий день…

О чём мог мечтать крестьянский сын в свои 13 лет? Наверное, о том же, что и царский: чтобы не было бедных и несчастных; чтобы все были счастливы. И не мог знать убитый мальчик, что станет он «уральским орлёнком» на земле и будет воспет как «пламенный борец с кулачеством». И что 3 сентября 1955 года под №1 его имя навеки занесут в «Книгу почёта Всесоюзной пионерской организации имени Владимира Ильича Ленина».

 

Что роднит обоих мальчиков?

Алёша и Павлик приняли русскую православную веру. И интуитивно понимали, что бесполезный для земного Отечества – бесполезен и для Небесного. Только один понимал эту мудрость как будущий царь. А другой – как будущий крестьянин – кормилец страны... Оба наверняка чувствовали степень ответственности перед окружающим миром. Оба хотели жить...

 

Каждая жизнь имеет свою миссию

Каждая. Что царского ребёнка, что крестьянского. И тот, и другой не защищён в нашем мире. Оттого постигла их жестокая насильственная смерть. Обоих увековечили в истории, хотя и по-разному. А утешает ли это нас сегодня?

Историческая память бросает нам вызов, который надо принять с чувством духовной ответственности. Если гибнут, а точнее убивают детей, то о каком счастье на земле можно мечтать, говорить?!

Порассуждаем? Давайте возьмем коренное слово – род. С приставкой «на», означающей высшую степень качества и стремление ввысь, оно значит: народ, тех, кто народился и составляет единство по языку, истории, духу и мировосприятию коренных начал. Родимый – дорогой, близкий сердцу. Родина – дорогая, родная и близкая сердцу страна. Но стоит нам взять приставочки, означающие отвержение содержания корня – «вы» и «от» - получаются с тем же корнем бранные оценочные слова – отродье, выродок. Это бездуховные люди, которые влачат бессмысленное существование, забывая о своей миссии на земле.

В черновых набросках А. Вампилова10 есть такая запись: «…В будущем человек будет представлять из себя сытое, самодовольное животное –безобразного головастика, со сказочным удобством устроившегося на земле и размышляющего лишь о том, как бы устроиться ещё удобнее. Время Пушкиных и Бетховенов будет рассматриваться как детство человечества» [Андрей Румянцев. Воспоминания о Вампилове. «Русская звезда», Иркутск, 1966, стр. 280].

А, наверное, этот процесс случился в истории гораздо раньше. Когда властолюбивые вожди правили страной, а лучшие представители народа отбывали в сталинских лагерях, на островах и в тундре за колючими заборами, ходили в гное и язвах с обмороженными руками и ногами, умирали цинговой смертью, но до конца выполняли свою миссию на земле, оставаясь ЛИЧНОСТЬЮ.

На ком висят вериги прошлого?

Вернёмся к детской теме в истории. В этом ключе вспомним герасимовскую трагедию, случившуюся 3 сентября 1932 года. Вспомним и её участников – родных Павлика Морозова.

Дед Сергей Сергеевич Морозов. 1851 года рождения, уроженец деревни Вереполье Велижского уезда Витебской губернии.

Величие русского крестьянства сквозило в его спокойной напевной белорусской речи, в степенной, тронутой сединой бороде, в медлительности жилистых рук, годных к тяжёлому труду на земле.

Отведал Сергей Сергеевич Морозов и рабство, и кабалу, и безземельную нищенскую жизнь. Поверив в столыпинскую идею, подался он на Урал, чтобы обеспечить свою семью и Отечество сытным хлебом; чтобы платить государству общественные подати для содержания защитников родной земли и оберегателей его сельского Труда. Что сродни великой добродетели и смыслу жизни на земле.

Родиной стала Герасимовка. Среди деревенских слыл он хорошим хозяином и добрым семьянином. В делах чести и достоинства занимал устойчивую позицию. Не случайно герасимовское общество в 1917 году избрало Сергея Сергеевича Морозова полицейским десятником. Да и возраст избранного на тот момент был подходящим – 58 лет. Значит, человек познал жизнь и знает, почем фунт лиха. Вот герасимовцы и доверили Морозову свои судьбы.

Скажите на милость, в 81 год мог ли такой человек убить своих родных внуков?

Бабушка Ксения Ильинична Морозова, жена Сергея Сергеевича Морозова. 1852 года рождения, уроженка деревни Вереполье Велижского уезда Витебской губернии.

По той же крестьянской молве была очень набожной, учила молитвам и была деревенской знахаркой: лечила и людей, и домашнюю животину. Жила по заветам старины, а в тяжелой крестьянской жизни ей помогали кротость поведения и вера в людскую доброту.

Как вы думаете, дорогие читатели, могла ли она в свои 80 лет стать подстрекателем к убийству родных внуков?

Двоюродный брат Даниил Иванович Морозов. 1914 года рождения, уроженец и житель села Герасимовка.

По милости Божией был деревенским пареньком-простачком, которого обвинить можно было в чём угодно, и запутать так, во что он мог сам безоговорочно поверить.

А мог ли такой простачок-добряк стать убийцей своих братьев в 19 лет?

Крёстный отец Павлика – дядя Арсений Игнатьевич Кулуканов зять Сергея Сергеевича Морозова. 1862 года рождения, уроженец деревни Смольяни Велижского уезда Витебской губернии. В 1932 году, как кулак, был судим за невыполнение «твердого задания» по хлебозаготовкам к пятилетней ссылке в г. Шадринск, с конфискацией имущества. В последующем ссылку отменили.

В крестьянской судьбе, как в хорошей книге, всегда найдется непрочитанная страница и, найдется время её найти и осмыслить. Крёстного отца и крестника связывала та немногословная дружба взрослого и ребёнка, которая была закреплена Богом на земле.

Дядя Арсений был сметливым хозяином и работал так, что сумел стать зажиточным человеком. В его доме привечали Павлика и Федю Морозовых хлебом-солью и пошитой для них одеждой. Да и их матери Татьяне Семёновне никогда не отказывали в помощи.

Детскому разуму подвластны простые земные вещи: тебя любит тот, кто кормит, одевает, заботится о тебе и готов придти на помощь, если это потребуется.

Вопрос тот же: мог ли крёстный отец убить своего крестника?

 

Ответы на все четыре вопроса отчасти даёт уже наше время

Знакомьтесь: полковник юстиции в отставке Александр Лискин. Это он в 1967 году принимал участие в дополнительном расследовании дела и работал с архивами КГБ. В 2001 году сделал вывод: участие людей, обвинённых в убийстве Павлика и Феди НЕ доказано(!).

Приведем выдержку из книги «100 великих загадок Русской истории» [Москва. «ВЕЧЕ» 2007 г., стр. 320, статья А. Лискина, полковника юстиции в отставке: «Кто и за что убил Павлика Морозова»]:

«…В 1967 году посчастливилось мне нести военную службу в должности помощника Главного военного прокурора Советской Армии и ВМФ. По указанию зам. ГВП генерал-майора юстиции Б.А. Викторова мною из архива КГБ СССР было истребовано уголовное дело № Н-7825-66 г. об убийстве братьев Морозовых.

Дело состояло из двух увесистых томов. Первый том, собственно, и являлся уголовным делом по обвинению по ст. 58-8 УК РСФСР, т.е. в совершении террористического акта против Павлика Морозова и его брата…

Второй том содержал большое количество хаотически подшитой макулатуры в виде писем и телеграмм, выражавших гнев и возмущение адресантов против убийц-кулаков…».

Александр Лискин сумел ответить и на такой вопрос: почему пострадали без вины виноватые люди?

Читаем там же: «В то время главным карательным органом было ОГПУ во главе с небезызвестным фальсификатором Ягодой, умевшим «сочинять» большие уголовные дела в больших городах. В медвежьих углах его подчинённые, «вылезая из кожи», мухлевали сочинения против граждан в соответствии со своим «табелем о рангах». Рабоче-крестьянская милиция была тогда структурным подразделением ОГПУ и действовала в соответствии с тем, что требовал Ягода. Главное – истребить классового врага! Так оно и случилось в таёжной деревеньке Герасимовке…

Скорее всего, теперь установить убийц братьев Морозовых уже невозможно. Не узнаем мы и о причинах совершённого преступления, если где-то, в каких-то потайных архивах не осталось каких-либо документов.

Однако закон и правосудие в отношении Кулуканова Арсения, Морозова Сергея, Морозовой Ксении, Морозова Данилы, осуждённых за недоказанное преступление, должны восторжествовать. Все четверо подлежат полной реабилитации, которая будет иметь принципиальное значение для прекращения спекуляций и глумления над именем Павлика Морозова».

Это будет в 2001 году – в XXI веке. А в ту пору: всех четверых «убийц»-«кулаков» приговорили к высшей мере наказания – к расстрелу по ст.58-8 УК РСФСР, с конфискацией имущества. Этого требовала и детская газета «Пионерская правда», обращаясь «к прокурору республики тов. Вышинскому за содействием». И… страну захлестнула волна детского возмущения. Не пугает это вас, уважаемые читатели? Нет? А вот такой детский призыв, вынесенный прямо в заголовок: «Высшую меру – убийцам пионеров». Под этой маленькой заметкой подписались учащиеся Озерецкой школы (Средняя Волга)…

Помните у гениального Пушкина гениальные слова: «И милость к падшим призывал». Когда мотив этот возвращается в нашу жизнь, то очеловечиваются наши сердца. Тогда растревоженная совесть начинает жить. Тогда начинает жить сам человек: что-то отдавая взамен и чем-то жертвуя. Это и есть Небесная Любовь, которая является основой мироздания.

Трофим Сергеевич Морозов. Отец Павлика Морозова. Сын Сергея Сергеевича Морозова. Фигура в герасимовской трагедии заметная и трагическая.

Как и отец, Трофим Сергеевич был в деревне уважаемым человеком. Ему доверили земляки представлять советскую власть на селе и избрали председателем сельсовета. И если такому должностному лицу выполнять все директивы сталинской партии, то поневоле превратишься в цепного пса.

Поясним. В ту пору при сельсовете создавались комиссии по выявлению объектов налогообложения. И как выявляли? Приезжали представители власти и заявляли крестьянам, едва сводившим концы с концами, мол, отдайте корову, лошадь, зерно… Как?! А жить-то семье на что? Да и заработано всё пОтом и трудом. И деревенский люд, чтобы не помереть с голода, прятал зерно в ямах…

Сельскую детвору в школе учили бороться с «классовым врагом» и расклеивать листовки подобного содержания: «Здесь живет зажимщик хлеба».

И в эту же тяжёлую пору привозили ссыльных «спецпереселенцев» – раскулаченных из других районов страны. Жить на спецпоселении было невыносимым, и описанию не подлежит. Это неустроенное жильё, тяжёлая работа на лесоповале, голод и болезни. Словом, неминуемая смерть на чужой земле.

Большой грех: не пожалеть этих бедолаг. Сельский председатель сам пережил безземелье и нищету, вот и был милосердным к ссыльным. (А может быть корысти ради… Как знать?). По их просьбе выдавал документы. Без этих справок о регистрации спецпереселенцы не имели права легально выехать из Тавдинского района в любое другое место страны. «Мягкотелость» председателева вскоре раскрылась: в Тавде задержали двоих ссыльных… И на Трофима Сергеевича Морозова именно из-за поддельных справок завели уголовное дело.

В то время ситуация в семье Морозовых усугубилась тем, что на момент суда Трофим Сергеевич уже ушёл из дома. И оставленная им семья стала ещё больше бедствовать.

Состоявшийся в феврале 1932 года суд приговорил Трофима Сергеевича Морозова к 10-ти годам трудовых лагерей.

На суде будут фигурировать справки (!), изъятые у задержанных крестьян, а не обвинительная речь сына и не донос сына на отца.

Спустя полгода 3 сентября 1932 года будут убиты два сына Трофима Сергеевича. В злодейском убийстве обвинят «родных по крови» якобы из мести. Эпохе требовался живой пример. Так родился миф об «уральском орлёнке».

А Трофим Сергеевич по одной версии будет на строительстве Беломорканала и там умрёт. По другой – останется живым и выйдет на свободу.

 

Их души учтут Небеса

А сколько в то мирное время было известных и безызвестных, рождённых и нерождённых детей, превращённых в трупы и лагерную пыль… Вот так обращались с раскулаченными…

 «На узловых станциях мужиков, детей, женщин, стариков и старух грузили, словно скот, в товарные вагоны и отправляли в Среднюю Азию, Казахстан, Коми, на Урал, в Сибирь. Везли неделями без хлеба, пищи и воды, по приезде селили в голую степь или среди леса и предлагали устраиваться как угодно. Изнурительная работа на лесоповале без медицинской помощи, жилья, продуктов – ничего не было. Раскулаченные умирали сотнями, особенно маленькие дети и старики. Так осуществлялся форменный геноцид, жертвой которого становилась самая трудолюбивая и крепкая часть крестьянства». (кандидат исторических наук Кирилл Александров, г. Санкт-Петербург, his.1september.ru «Второе крепостное право»). Жертвой становилось лучшее семя народа – их дети...

Читатель может возмутиться: а где же были честные люди? Неужели никто в то время не выступил против бесчеловечности в обществе?!

 

 

И коммунисты были разные

Одни члены партии были готовы использовать любую идеологию, если она даёт им власть и приносит личную выгоду. Вряд ли они во что-то верили. Это люди власти, наживы. Они приспосабливались к тому времени.

В числе партийцев были и те, для кого Идея была священна, и для воплощения её лозунгов они готовы были отдать здоровье и даже жизнь. Однако в сталинскую эпоху такие люди страдали в первую очередь.

Чтобы полнее обрисовать картину сталинской эпохи, расскажем об одном из них нашим читателям. В сталинское время первым секретарём Башкирского обкома партии был назначен Я.Б. Быкин. Он написал Сталину письмо, полное отчаяния. «Видя, что творится вокруг, видя, что над ним самим собираются тучи, видя, что провокаторы уже рвут горло с трибун, обвиняя его в «мягкотелости» по отношению к «врагам народа», к сосланным в Уфу ленинградцам, которых он трудоустроил, Быкин писал: «Прошу одного: пришлите толкового чекиста. Пусть он объективно разберётся во всём!».

Жданов появился в Уфе со своей «командой» и бросил встречавшему его Быкину со зловещей ухмылкой: «Вот я и приехал! Думаю, что я покажу себя толковым чекистом».

На срочно собранном пленуме Башкирского обкома Жданов был краток. Сказал, что приехал «по вопросу проверки руководства». Зачитал готовое решение: «ЦК постановил – Быкина и Исанчурина (второй секретарь) снять…». Быкина и Исанчурина увели прямо из зала, не дожидаясь конца пленума. Быкин успел крикнуть: «Я ни в чём не виноват!» Мужественно держался Исанчурин: «В Быкина верил и верю». Обоих расстреляли. Расстреляли и беременную жену Быкина. И… неродившегося ребёнка.… Помолчим.

В заключительном слове Жданов снова был краток: «Моральная тягота разрядилась. Столбы подрублены, заборы повалятся сами…»

Не успел Жданов уехать, а в Уфе уже начали «валить заборы». Оставшиеся в живых уфимцы до сих пор с содроганием и ужасом вспоминают о той «исторической» экспедиции, о вакханалии арестов и расстрелов, обрушившихся на город». И валились – люди, люди, люди… Жданов провёл аналогичные «пленумы» в Казани и Оренбурге… [Из публицисической статьи Юрия Карякина «Ждановская жидкость»].

 

Куда же смотрел прокурор?!

Прокурором республики (позже станет прокурором СССР) был Андрей Януарьевич Вышинский – «самый образованный сталинский чиновник высшего звена» (оценка журналиста «ЛГ» советской поры Аркадия Ваксберга). Народ окрестил Вышинского «кровавым прокурором», «цепным псом режима» и даже «извергом рода человеческого». За что такая народная немилость? Андрей Януарьевич был ревностным исполнителем установки на террор и одним из главных его организаторов – теоретически его обосновывал и юридически оформил. Ведущим доказательством был не факт, а признание обвиняемого. За что человека жестоко били, чтобы выбить признание.

Журналист «ЛГ» Алексей Славин [«ЛГ», 8-14 февраля 2017, № 5 «Война и мир прокурора и дипломата»] назвал Вышинского «апологетом безудержной тирании» и «лжецом до мозга костей». Автор пишет: «Он превратился в «человека нового типа», в основе поведения которого – СТРАХ. Ведь в любой момент можно было, невзирая на положение, угодить или на эшафот, как член Политбюро ЦК ВКП(б) Николай Вознесенский, его соратник секретарь ЦК Алексей Кузнецов или как брат Лазаря Когановича Михаил – министр авиапрома. Или – в заточение, как жена Молотова Полина Жемчужина или жена Калинина Екатерина Лорберг…».

Создавалась новая общность людей – советский народ. В этом понятии «прочно соединились жертвы, палачи, герои, творцы, охранники, вожди…».

Случайностей на Земле не бывает. А потому прах Вышинского не зря покоится в кремлёвском некрополе недалеко от сталинской могилы.

Когда-то они вместе сидели в одной камере в Баиловской тюрьме в Баку…».

И так жил «человек нового типа», в основе поведения которого был страх.

 

Времена Маленкова

Забежим вперёд, чтобы одну эпоху сравнить с другой: сталинскую с «хрущёвской» оттепелью. И познакомимся с дворянином, секретарём ЦК КПСС – с Георгием Максимилиановичем Маленковым (1902-1988).

6 марта 1953 года внук царского полковника стал председателем Совета Министров СССР и секретарём ЦК КПСС.

Маленков отменил все льготы для партийной номенклатуры. Например, ежемесячную выдачу денег («конверты»), сумма которых в два-три, а то и в пять раз превышала зарплату и не учитывалась даже при уплате партийных взносов. Лечсанупр, санатории, персональные машины, «вертушки» - всё это предстало в ином свете. Маленков поднял зарплату сотрудникам госорганов в 2-3 раза. Партработники по общепринятой шкале ценностей (и в собственных глазах) стали намного ниже работников государственных. (Из статьи Юрия Жукова «Неизвестный 37-й»).

И вот такой расслабляющий факт. Осмелевшие дети после холодного лета 1953-го года на улице распевали частушку (она тогда облетела всю страну):

Враг народа Берия

Вышел из доверия,

И товарищ Маленков

Надавал ему пинков.

Да-да! Именно Маленков (а не Хрущёв) организовал арест Берии прямо в Кремле. Тогда после смерти Сталина войска Московского военного округа по приказу маршала Г.К. Жукова блокировали в казармах бериевские дивизии, помешали перевороту в стране.

Маленков стал популярной фигурой и даже героем пословиц («Пришёл Маленков – поели блинков»).

И советские крестьяне молились на Георгия Максимилиановича. Ещё бы! С августа 1953 года, с некогда памятной речи Маленкова на августовской сессии Верховного Совета, где было объявлено о снятии всех налогов на личное крестьянское имущество, начался подъём российской деревни. Приусадебные участки было разрешено увеличить в 5 раз. 15% земли перешло практически в частное пользование крестьян уже к 1954 году. Маленков запланировал передачу крестьянам (на добровольных началах!) земель нерентабельных колхозов и совхозов, и даже создание фермерских хозяйств. «Земля – крестьянам!» он понимал как оправдание частной собственности на землю.

И по просьбе Маленкова была собрана группа крупнейших специалистов всех областей науки и прикладных знаний. Тридцать учёных – настоящий «мозговой трест» - в течение трёх месяцев создали тридцать прогностических докладов, которые должны были лечь в основу преобразований в стране. Где они теперь, эти труды? Кто их читал после 1957 года?

После январского пленума ЦК КПСС 1955 года начался закат политической карьеры Георгия Максимилиановича, а в июне 1957 года собранные в одну «антипартийную группу» Маленков и его враги Молотов11 и Каганович12 были окончательно и навсегда удалены с политической арены. (Из материала Дмитрия Олейникова «Дворянин, секретарь ЦК КПСС…», журнал «Родина», №1, 1994 год, стр.74).

В 1992 году вышла в свет книга сына Георгия Максимилиановича – А.Г. Маленков «О моём отце Георгии Маленкове». В ней рассказывается и о том, что в 30-е годы Г.М. Маленков боролся против «перегибов» в репрессиях. А его записка 1938 года «лично Сталину» с обвинением Ежова и его ведомства в «уничтожении тысяч преданных партии коммунистов» стала основой для снятия наркома НКВД. «Репрессивная машина сбавила обороты».

А ещё больше сбавила обороты смерть Сталина…

...27 января 1962 года решением Совета министров СССР имена членов антипартийной группы Молотова, Кагановича и Маленкова будут ликвидированы во всех названиях населённых пунктов, учреждений и организаций...

 

Как уходила эпоха Сталина…

Ранней весной 1953 года Сталина не стало. На несколько дней страна оделась в траур. Поникли знамёна, примолкли победные марши, ушли в себя люди. Светило, которое казалось вечным, погасло. И знобко повеяло холодом неизвестности. День погребения… По всей стране жутко выли гудки, люди плакали, казалось, пришёл конец света.

Положили «отца народа» рядом с Лениным, как бы проведя между ними знак равенства.

Уходила эпоха Сталина. И в обществе уже назревали вопросы: так сколько же было «клеймённых статьёю полсотни восьмою»? Сколько из них уничтожено – рабочих, крестьян, дворян, священников, офицеров, учёных, инженеров, служащих, студентов? А детей – сколько? Так давайте разыщем, посчитаем вместе и вместе ужаснёмся – миллионы… Помолчим…

«Хотелось бы всех поимённо назвать. // Да отняли список и негде узнать…». (А. Ахматова).

Вот окончательно и расклеились слова Сталин и «отец народа». Правда не может быть очернительством. Правда может быть только очищением.

Когда приходит раскаяние?

- «Я хотел, чтобы Господь послал мне испытания. Во время Гражданской войны в Конго меня и других миссионеров повстанцы взяли в заложники и гнали босиком по щебню 14 километров, в кровь избивая хлыстами. Я понял, что пришёл конец, – вот оно, наказание за грехи моего отца. И я молился Богу, чтобы он принял мою душу... Три дня мы просидели в болотной жиже под прицелом автоматов, теряя сознание от боли. Но пришли тысячи крестьян, сказавших, что мы «хорошие люди», и нас не расстреляли... Жизнь священника – не отпуск».

Это слова старшего сына рейхсляйтера Бормана, ставшего священником. Когда Германия напала на СССР, ему было 11 лет.

Борман-младший принял сан священника, чтобы «каждый день молиться за души миллионов, погибших по вине моего отца, – евреев, русских, поляков».

А вот исповедь бывшего солдата вермахта, заколовшего штыком шестилетнюю девочку. Её карие глаза, обращённые к нему с мольбой, преследовали убийцу всю жизнь. «Бог не простит меня. Единственное, что я хочу: как можно больше мучиться в аду за то, что сделал», - сказал  бывший солдат священнику Борману-младшему. Это кажется невозможным, немыслимым. Раскаяние такое, как у разбойника, распятого по правую сторону от Христа.

Сын рейхсляйтера в 1945 году исправил своё имя Адольф (данное ему в честь Гитлера) на имя Мартин. «Он сильно отличался от других детей бывших лидеров Третьего рейха – Рюдигера Гесса, Эдды Геринг и Гудрун Гиммлер, продолжавших иступлённо защищать своих отцов, купавшихся в человеческой крови» (Из материала Георгия Зотова «Исповедь Бормана», «АиФ», № 4, 2018 года).

Раскаяние приходит тогда, когда человек вспоминает про свою совесть... и про Бога...

Гитлер и совесть – понятия несовместимы! А Сталин и совесть? Тут мнения разнятся. Одни – его ошибки и пороки сводят к минимуму. Другие, считая прошлое концлагерем и ГУЛАГом, называют Сталина узурпатором и... даже сравнивают с Гитлером...

Война и дети

Великая Победа оплачена и ценой детских жизней.

«... сколько их, маленьких героев в годы войны работали на заводах и в госпиталях. С оружием в руках помогали взрослым сражаться за Родину. Сколько уходили в партизаны, гибли при бомбёжках и обстрелах или от голода и болезней. Сколько их угнали в Германию и умертвили. Сколько, не дожив до Победы, были похоронены в блокадном Ленинграде. Всех их мы вспоминаем накануне великого Дня Победы. Вечная память маленьким звёздочкам чёрного неба войны!» [Юлия Вдовиченко, цитата из портала «Опека» http:opeka.net/content/view/53/30/].

Так сколько их, маленьких героев Великой Отечественной войны? Точно не знает НИКТО. Цитата Татьяны Истратовой: «Нельзя бездоказательно спекулировать количеством погибших детских душ».

 

 

Прямая речь

«После войны в стране было 19 млн. осиротевших детей, к которым принадлежу и . И все эти 19 млн. были одеты, накормлены, получили образование, стали высококлассными специалистами».

Николай ГУБЕНКО, народный артист РСФСР, великий актёр, режиссёр, худрук «Содружества актёров Таганки», истинный патриот Родины («АИФ», № 34, 2020 г.: «Был гражданином своей страны»).

 

Павлик Морозов – не единственная жертва

 А сколько этих жертв? Дети Чеченских войн – самая страшная память о 90-х... Сколько их погибло? Никто не может дать вразумительный ответ.

Возьмите «Дневник Жеребцовой Полины»... Когда его читаешь, кровь стынет в жилах. В 14 лет она написала: «Я подумала и решила: что если война, надо пойти и купить себе чёрное платье...». «Или я очевидец. Я обязана всё записать. Как плачут дети серьёзно...»

Ад Беслана. Первое сентября 2004 года. Убито 186 детей, 800 ранено...

Дети Донбаса. Полный список погибших с фотографиями можно найти на сайте 101life.net. Их уже не 101... В среднем украинская армия убивала по одному ребёнку в неделю...

Вся трагическая напряжённость детской темы воспринимается как катастрофа, как непоправимая трагедия, как конец света (ведь сегодня и дети стали убивать друг друга...).

 Знак беды тяготеет над молодыми россиянами. Это наша общая боль...

В мирном и советском 1970-м году один милый мальчик в свои 15 лет сделал открытие: «Никто не умер. И никто не умрёт. Никогда». Об этом он сообщил в письме журналисту и писателю Евгению Богату.

Христианское чудо – это Вечный Человек, которого не убьёт ни палач Спарты, не расстреляет приговор Сталина, не уничтожит печь детского лагеря смерти Саласпилса, ни пуля чеченского или украинского снайпера.

И вот по чёрному потоку жизни ударил луч света. Бессмысленно понимать божественное человеческим, писал Монтень. Но чистая детская душа, видать, сохранила нетронутой небесную логику.

Наше время несёт две опаснейшие идеологии, которые расчеловечивают общество. Первая: каждый-де ответственен только для себя (это фундаментальное противоречие с основами русской мысли, где каждый ответственен за всех). Вторая опасность: что в принципе от человека ничего не зависит и нет смысла поступать согласно высшим законам Добра, поскольку живёшь на земле. Вот так личность постепенно превращается в раба, думающего, что его существование бессмысленно. А дети? Дети – это то наше зеркальное отражение... Спасать-то надо и нас, и их.

Как существо духовное, человек не может жить без веры. А давайте зажжём лампаду перед образом Спасителя, воскресим в сердце веру в Добро, поможем нашей душе духовно уцелеть. Невозможно спасти детей в отрыве от веры.

И к Павлику Морозову идут сегодня с покаянием и молитвою...

 

3 сентября. 2005 год. Герасимовка

3 сентября 2005 года в деревне Герасимовке прошло событие, которое оставило глубокий след в памяти селян. Возле памятника Павлику Морозову собравшийся народ помолился за всех убиенных и замученных, кто понёс незаслуженное позорное клеймо «враг народа». Они были лишены права сострадания при жизни, а получили его после смерти. Спустя 73 (!) года. Панихиду провёл настоятель храма Свято-Николаевского прихода иерей Сергий Циммер.

Отпели и убитых – Павлика и Федю Морозовых. Оба были крещённые. По христианскому обычаю их отпеть должны были сразу ещё в 1932 году, но в то безбожное время это было невозможно.

Молитва объединила всех: и взрослых, и ребят. Послушаем, о чём они тогда сказали:

Девятиклассница Катя Серкова:

– Мне 14 лет. Иногда представляю себя на месте Павлика Морозова. Страшно… Не только наша деревня, но и вся страна, даже весь мир должны помнить эту трагедию. И только тогда она не повторится.

Восьмиклассница Аня Краснова:

- Когда все молились, я очень жалела всех пострадавших людей той

эпохи. А их миллионы… у меня появилось желание покреститься и лучше относиться к людям.

Пятиклассница Женя Борисова:

- Мне не понравилось поведение некоторых наших мальчиков во время молитвенной службы. Они ещё не осознали глубину той трагедии. И мне ещё и от этого хотелось плакать. Ведь именно мы завтра станем взрослыми, и мы будем укреплять мир во всём мире. Возьмем на себя ответственность, чтобы не допускать повторения тех трагедий.

Девятиклассник Андрей Воскобойников:

- Будем едиными. Если расколемся на группки, то одичаем, и у нас ничего доброго не получится. Я по-взрослому подхожу к таким мероприятиям, как сегодняшняя панихида: она воспитывает в нас милосердие и миротворчество. Сегодня мы – дети. И взрослые за нас принимают решения. Завтра мы это будем делать сами.

Очищение в молитве и покаяние (вот такое коллективное, как сегодня) помогает нам принять духовную ответственность. И наши родители уже не будут краснеть за нас.

Восьмиклассница Людмила Сафронова:

- Музей в Герасимовке должен жить в веках, как свидетель той эпохи. Он – маяк правды. И пусть светит всем людям планеты. [Из материала Светланы Богдановой «Воскресим в душах милосердие», «Тавдинская правда», 20 сентября 2005 года].

Что тут скажешь? Наши деревенские мальчишки и девчонки «удивительно добры той негромкой и неяркой добротой, которой светится сердце народное».

Вернёмся к заданной теме очерка.

 

 

Послесловие

Вспомним фильм Ингмара Бергмана «Земляничная поляна». В названии – образ того места, где когда-то было хорошо в детстве. Откроешь одну дверь – попадёшь в своё детство. Другую – вернёшься в реальность.

Реальность – сон старого Исаака Борга, как ретроспектива собственной прожитой жизни. Герой идёт по улицам – похожим и непохожим на земные. Пепельное освещение и мёртвая тишина. Огромные часы без стрелок... Безвременье... Это не «земля людей» и не земля человека... Это земля «после человека», утратившая свою «солнечную суть»: на ней не поют птицы и не играют дети... (по мысли Евгения БОГАТА).

О чём предостерёг нас, всех землян, шведский кинорежиссёр в 50-ые годы прошлого столетия? Подсказка жестока и беспощадна: ответ можно найти, если в старике Борге узнаешь самого себя... Тогда часы покажут время и воссоединятся нарушенные связи между умершими, живыми и ещё неродившимися. Тогда очистится от лжи наша река времени...

 


 

НЕВОЗМОЖНОЕ ВОЗМОЖНО

Вот и подходит к концу наш путь по реке времени – вечно меняющейся и вечно неповторимой. Её образ рождён ещё древними славянами. Согласно их философии она связывает ныне живущих с уже умершими и ещё нерождёнными душами.

Русские староверы понимали течение реки времени по такому принципу: «всё  взаимосвязано и всё взаимосоединено». Более сжато эта мудрость звучит так: «всё в себе, всё во всём». Вот такая получается матрёшковая модель времени.

И вот что интересно: чем ближе приближаешься к образу реки времени, тем дальше удаляешься от его понимания. Ничего не поделаешь: наш земной ум не может объять необъятное небесное. Смиримся.

Подытожим пройденный путь. Поговорим об истории и о любви к ней. Приведём цитату главного редактора «Литературной газеты», писателя Юрия Полякова: «Любое современное государство стоит на историческом фундаменте. И ещё неизвестно, что важнее для страны: мощь армии, оборотистость экономики, адекватность политической системы или же глубина залегания и прочность исторического основания, уходящего в века. Вот почему издавна, а в последние десятилетия в особенности, демонизация прошлого государства-соперника стала одним из главных приёмов в борьбе за геополитическое лидерство. Сегодня перевиранием истории нашего Отечества занимаются не только зарубежные специалисты в штатском, но и наши доморощенные осквернители минувшего».

Юрий Поляков предлагает книги блестящего знатока отечественной старины и талантливого писателя Валерия Шамбарова: «Иван III», «Война языческой Руси», «История княжеской Руси», «Россия и Запад» и др. Найдём время и почитаем эти книги. Хорошо?

Течёт река времени. Послушаем её «журчание», подумаем, поразмышляем. Всё взаимосвязано, и ничто не живёт отдельно или друг без друга. Всему своё место и время. Ничто не может существовать вне целого или появиться вне очереди. А если человек в это во всё гармоничное вторгается, то…

Примеры такого вторжения – мифы о нашем Павлике. Приведём цитату из книги тавдинского писателя В. Н. Ермолаева («Тавдинское местописание», Екатеринбург, Государственное изд-во «Старт», 1999 г., стр. 96): «Труден шаг от привычного образа кумира, «лучшего пионера» к признанию того факта, что перед нами жертва. Но без душевной боли расстаёмся мы в последнее время со многим в нашей триумфальной истории. С грустью снимаем с иконостаса коммунистического прошлого и облик святого инока Павла».

Свято место пусто не бывает. Есть юные герои, которые прославили своё Отечество в различные периоды истории Государства Российского – от X до XXI века: будь то эпоха Древней Руси, Московского государства, Российской империи, Советского союза или постсоветской России. В их числе будущие правители земли Русской, юные солдаты и офицеры, и самые обычные дети различных национальностей. О чём свидетельствует книга Александра Бондаренко «Юные герои Отечества», 3-е изд., Екатеринбург: Банк культурной информации, 2017 г.)

Давайте вместе перелистаем несколько страничек.

В числе первых юных героев Отечества назван четырёхлетний (!) великий князь Киевский Святослав Игоревич. Это он, на добром коне, облачённый в шлем и кольчугу, с боевым булатным мечом повёл дружину в поход против мятежных древлян, и его дружина выиграла битву.

Юный герой Отечества – мальчик с уздечкой. Именно так назвал его легендарный Нестор-летописец в летописи «Повесть временных лет», составленная на рубеже XI XII веков. Имя юного спасителя осаждённого печенегами Киева осталось не известным. Но его подвиг подробно описал монах Киево-Печёрского монастыря. Мальчик пробрался через печенежский лагерь, переплыл широкий Днепр, глубоко ныряя, спасаясь от вражеских стрел, и передал просьбу киевлян русской дружине. Город был спасён.

Юный герой имперской России – «какой-то совсем ещё юный, невысокий и худенький солдатик», пройдя смертельные сотни метров первым поднялся на «турецкий вал». А стреляли тысячи ружей, сотни артиллерийских орудий буквально в упор били ядрами и картечью»…

Это был 14-летний Василий, сын опального князя Долгорукого, отданного в солдаты «без выслуги», что означало отсроченную смертную казнь и пожизненную солдатскую судьбу. За этот подвиг к фамилии юного князя был присоединён почётный титул «Крымский».

В 25 лет он уже командовал полком, отличился в боях Семилетней войны 1756-1763 годов с Пруссией, да и «во многих других военных кампаниях, на которые было столь щедрым то далёкое «осьмнадцатое» столетие…

Юность, как и молодость не мешает быть храбрым. И она, думается, сродни взрослому возрасту. Ты уже настолько мудр, что готов отдать жизнь свою во имя Отечества и спасения людей. В Священном Писании так и сказано: «Нет больше любви, чем положить жизнь свою за други своя»…

Заметим, корни подвига заложены в детстве. И где ж появляются на свет эти герои? В России – там, где родились их бабушки и дедушки, где когда-то детьми бегали их родители, где стоит ещё старая церковь, в которой крестили их предков… Именно Глубинка российская сильнее всего памятлива: Углич, Тотьма, Чухлома, Ливны, Торжок, Тутаев, Урюпинск, Мышкин, – звучат как старые добрые сказки от бабушки.

А наша Тавда-матушка? Какую славную историю имеет твоя малая родина. Почитай книги наших замечательных земляков Валерия Николаевича Ермолаева и Валентина Александровича Кучина, узнаешь больше во благо себе.

Течёт река времени. И на какие мысли навевает? Та нация, где дети рождаются героями, та страна, где «сотни умнейших людей Европы искали утешение и видели надежду в России» (это уже Валентин Распутин), та загадочная русская душа, где нет места покою – это и есть всё то вечное и бессмертное, что создал Бог.

«Стихия народной жизни необъятна и ни с чем не соизмерима». И снова мысль Валентина Распутина. Через которую проложим мостик к деревенькам: Герасимовка, Владимировка, Тонкая-Гривка, Кулоховка, Курманская Дуброва, Эскалбы… Где жизнь шла своим чередом. Пахарь вставал в борозду каждую весну с радостью, словно впервые. Жница срезала первую горсть ржи также каждый раз с особой радостью. На свет появлялись новые детки. Кое-кого из древних стариков прибирала мать-сыра-земля.

Так жили до революции. «В такой пронизанной трудом среде не могла прорастать человеческая гниль, рассуждает Алексей Михайлович Кренделев. – Она или изгонялась, или изолировалась настолько, что не могла дать вредных ростков. Так получалось самооздоровление крестьянской массы».

Вот так, дорогие наши читатели. Поищите свои далёкие крестьянские корни, порадуйтесь чистоте и святости своих предков.

И берег родной показался. Возвращаемся в наше время. На память о нашем путешествии возьмём слова русского учёного Ивана Александровича Ильина: «…человек не должен жаловаться на своё время: из этого ничего не выйдет; время плохое, ну что же, на то человек живёт, чтобы сделать его лучше… Начинайте же! Только этим ты сделаешь невозможное возможным».

 

 

В ПЕТЛЕ СКОМОРОШЕСТВА

 

«О, друзья мои! Вы представить себе не можете, какая грусть и злость охватывают всю вашу душу, когда великую идею, вами давно уже и свято чтимую, подхватят неумелые и вытащат … на улицу, и вдруг встречаете ее уже на толкучем, неузнаваемую, в грязи, поставленную нелепо, углом, без пропорции, без гармонии, игрушкой у глупых ребят!» Это Достоевский и его «Бесы». Вот так в поисках правды - «Кто же на самом деле убил Павлика Морозова?» - журналисты «Комсомолки» Данил Свечков и Андрей Горбунов попытались «развеять слухи», побывав в Герасимовке («КП», № 100, вторник, 5 сентября 2017 г.). Идея, которой придерживается директор Герасимовского музея Нина Ивановна Купрацевич ясна и человечна: защитить от всякого вранья убитых детей. Для тавдинской земли это Беслан. Только о бесланской трагедии говорят уважительно и с болью, а о герасимовской … смакуя и скоморошествуя.

Так вот, идею Нины Ивановны с самого начала авторы поставили «нелепо, углом, без пропорции, без гармонии»: «Сперва скажите, как вы к Павлику относитесь?!» Такую отсебятину приписали человеку, оказавшему им достойный прием и уважение. И не постеснялись в выборе оценочных слов-характеристик: «подозрительно прищурилась», «активно жестикулирует», «ей жутко не нравится» и т. д., и т. п.

И к чему эта придумка с запиской о желании директора Герасимовского музея «попросить Павлика, чтобы он помог нам раскрыть свое (? - С.Б.) убийство»?!. Смею внести поправку, включив слова Нины Ивановны: «В моем представлении, когда речь идет об убитых детях, надо слушать свое сердце, не искать убийц, не придумывать новые мифы, а защищать имена Павлика и Феди . Если не мы это сделаем сегодня и сейчас, то кто же?»

Какая память о прошлом поможет в будущем тем, кто молод? Этот вопрос стоит на опасном перекрестке. Каждый день — столкновения. Но без суровой терапии правды мы не рассеем суицидальный дух 90-ых. Сегодня в России  на 146 млн. жителей 30 млн. молодежи и детей. Чувствуете какая ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ложится на мастеров слова, которые трудятся в СМИ. Чтобы в душах ребячьих прочно утвердились понятия Родины, Чести и Совести. И понятие малой родины, конечно!  Кстати, 6 сентября в Герасимовке на музейной полянке собрались не 30, а 130 тавдинских школьников. Вы бы видели их глаза во время экскурсии!!! Вы бы видели детские рисунки юных художников после посещения музея еще раньше!!!

Но вернусь к вышеупомянутой статье столичных журналистов. Не к душе мне пришлись и тональность материала, и оценочные слова-характеристики, и тем более искажение публикуемых фактов. А один из них и вовсе обескураживает. В качестве свидетеля той поры была выбрана Татьяна Серафимовна Софронова, получившая право первого голоса в поиске правды и истины. Подчеркну, жила она тогда в соседней деревне Владимировке и было ей на тот момент всего 5 лет…

В книге отзывов Герасимовского музея есть запись, датированная 25 августа 2017 г. Приведу дословно: «Это замечательный музей! Он — как лучшие образцы журналистики. Здесь представлен всесторонний анализ трагедии, произошедшей с братьями Морозовыми. А еще в вашем музее очень уютно! И отдельное спасибо за сравнение Павлика Морозова с цесаревичем Алексеем». Думаете, кто автор? Один из соавторов вышеупомянутой публикации — главный редактор «Комсомольской правды-Урал» Андрей Горбунов. Отзыв-то благодарный и теплый, а сам материал — занозистый и злой.

Андрей сравнил музей с лучшими образцами журналистики. И дал мне повод упомянуть о времени расцвета «Комсомольской правды», когда главным редактором был легендарный Алексей Иванович Аджубей. И при нем «Комсомолка» стала первой советской газетой, которая заговорила с читателем на забытые, даже запретные темы, становясь все более человечной. По силе влияния на души людей «КП» соревновалась с церковью, взращивая лучшее в человеке. А нынешняя «Комсомолка» давно простилась со здравым смыслом и того, кто ей служит остается только пожалеть. Что касается Герасимовского музея и ее директора, то тут все в порядке. Как другая журналистика — качественная! - формирует общественное мнение, задает некие нормы, в том числе этические и эстетические и в отношении молодежи выступает и как мудрый наставник, и как честный духовник.

 

Светлана БОГДАНОВА.

В ТЫЛУ, КАК НА ФРОНТЕ

   «Устраивать вечёрки с танцами запрещал бригадир…»  

« Муки уже не было…»  «Скоро ей исполнится две восьмёрки лет…»

 

«Тыл и фронт едины» Для Татьяны Серафимовны Софроновой жительницы деревни Герасимовка это не просто слова. Единство тыла с фронтом в годы Великой Отечественной войны она ощутила на себе, на своей семье. В тылу, как на фронте…


С первых дней войны из её родной деревни Владимировка один за другим уходили мужья, отцы и сыновья на защиту Родины от фашистских захватчиков. Колхоз сиротел без мужчин. Для фронта были забраны все кони и единственная полуторка вместе с шофёром Иваном Ларионовым, полученная колхозом «Искра» в 1935 году. Вся тяжесть крестьянского труда ложилась на плечи стариков, женщин, детей.


В августе 1941 года ушёл на фронт и отец большого семейства Серафим Захарович Романенко, оставив свою работу в колхозе и все заботы по дому на жену Евдокию Фёдоровну и пятерых детей. Самой старшей Татьяне только исполнилось 14 лет.

Рассказывает Татьяна Серафимовна, а я слушаю, записываю и с трудом представляю, что пришлось пережить в детстве этой женщине.

С началом войны закончилось её детство. Работала в колхозе на разных работах, а это значит, училась и умела делать всё. Самое сложное было работать с быками, на которых боронили, перевозили грузы. Но прежде, надо было быка обучить послушанию, научиться им управлять и запрягать. А запрягали быков по- разному: если для бороньбы, то применяли ярмо для пары быков, а для перевозки грузов - специальные хомуты изготовленные шорником Павлом Ивановичем Лощенко и запрягали в телегу.

Пахали колхозные поля на кобылах, которых на фронт не забирали, в шутку прозванных рекаковские. Пахали старики и подростки. Виктор, двенадцатилетний брат Татьяны, тоже был пахарем. Свои огороды пахали на коровах. Работали на огородах с пяти утра до выхода на колхозную работу и поздно вечером, часто при луне.

С улыбкой вспоминает Татьяна Серафимовна, как она, получив разнарядку от бригадира привезти из соседней деревни Городище (25 км.) горючее, запрягла обученного быка, поехала. Благополучно добралась до места назначения. В Городище погрузили на её телегу 200-х литровую бочку с горючим. На обратном пути в лесу телега вдруг опрокинулась и бочка скатилась в траву. Татьяна не может ни телегу поставить на колёса ни, тем более, бочку погрузить. Что делать? Кругом лес, ни души. В отчаянии села на дороге и заплакала. Не помнит, сколько прошло времени, как вдруг появился на дороге городищенский мастер подсочки. Вдвоём они погрузили злополучную бочку на телегу.

Вспоминает Татьяна Серафимовна, как бригадир Зобов Леонид (комиссован по ранению с войны в 1942 году) обучал их девчонок косить. Пройдёт с каждой по рядку с косой, вот и коси теперь сама. Мало того научиться косить, но надо было ещё выполнять каждодневную норму. Дневная норма при редкой траве – 30 соток, а при густой – 25 соток. Очень донимали комары, пауты, слепни, мошкара. Девочки обматывали руки травой, на голове платок, руки и ноги под одеждой, но это мало помогало, объедали до волдырей. С собой на работу несли в холщёвых сумочках обед, который состоял из лепёшек и бутылки редко молока, а чаще обрата или сыворотки. Лепёшки пекли из липового цвета вперемешку с картофелем. Муки уже не было. Однажды, повешенные сумочки на сучок, упали вместе с обломанным сучком в воду (косили на болоте). Пришли работницы на стан обедать, а в их сумках вместо лепёшек болотная каша. Другой еды не было. Помнит Татьяна имена своих подружек: Ларионова Таня, Лощенко Соня, Жарынина Маша. 

Тяжёлой работой для подростков была -  ремонт дороги Владимировка – Герасимовка. Мостили слань: пилили, носили брёвна, укладывали и подсыпали землёй.

В обязанности молодёжи входило суточное дежурство в герасимовском сельском совете. Руководством был составлен график, по которому все деревни, входящие в сельский совет, должны были направлять одного колхозника на неделю дежурить у телефона. И это продолжалось на протяжении всей войны: 1-ая неделя – дежурит деревня Тонкая Гривка; 2-ая неделя – Кулуховка; 3-я неделя – Владимировка; 4-ая – Герасимовка. И далее в том же порядке.

В годы войны для колхозников ужесточились условия работы. В центре деревни на турнике был подвешен лемех от плуга. Каждое утро бригадир ударами по лемеху созывал крестьян на работу. Рабочий день начинался в 7-00 часов утра. За опоздание – неделя работы бесплатно. Кормящие мамы выходили на работу через месяц после рождения ребёнка. Надо было как-то выживать, кормить детей. Не хватало мужских рук. Мамам в работе помогали малолетние дети. Урожая, собранного на своих огородах, не хватало на пропитание семье.

Голод поселился в каждой избе. Ранней весной полуголодные, полураздетые ребятишки вместе со взрослыми выходили на поля. Увязая в снеговой грязи, копались в промёрзшей, чуть оттаявшей земле в поисках прошлогоднего картофеля. Очень пригодилась картошка, замёрзшая в буртах несколько лет назад. Замёрзший картофель дома перемывали, разминали, иногда добавляли немного муки (чаще её уже не было), размешивали и пекли лепёшки - КИЗИКИ или ГАФЛИ. Не было ни масла, ни жиров.

Хлеб пекли, если это можно было назвать хлебом, по такому рецепту:  вареный  картофель толкли в деревянной ступе пестом, клали немного муки и замешивали тесто с отжатым тертым сырым картофелем. Бывало картошку заменяли репой. Соль всегда была в дефиците, закупали в городе на рынке, поэтому очень экономили. А вот сахара вообще не видели, его заменяли парёнки морковные, репа, турнепс.    

Зимой ходили в лаптях, на ноги наматывали портянки, которые в морозы примерзали к лаптям. Весной в распутицу лапти промокали и тогда уже портянки примерзали к ногам.

Работать – работали, уставали, недоедали, но молодость брала своё. Устраивать

вечёрки с танцами запрещал бригадир: идёт война, не до веселья. Бывало соберётся молодёжь под звуки гармони Цыганова Леонида, вдруг прибегает бригадир с колом, молодёжь переберётся к школе, бригадир за ними и так гоняет по деревне. Тогда Леонид садится на крыльце своего дома, заиграет, но молодёжь уже разошлась. Вот и повеселились.

С грустью вспоминает Татьяна Серафимовна те дни, когда почтальон приносила кому-то в дом похоронку с фронта. Плакали все в деревне, горе было всеобщим. Плакали и молились за своих воинов. Пришла похоронка и на отца Татьяны Серафима Захаровича. (здесь фото)

Налоги в годы войны: 370 литров молока при жирности 4,2 пр.

150 штук яиц,

350 кг картофеля,

60 кг мяса живой вес,

военный налог 500 рублей,

250 рублей обязательный государственный заём.

Такими Татьяна запомнила эти цифры. Труд в колхозе оплачивался трудоднями. Крестьянам самим приходилось добывать рубли для уплаты налогов. Собирались подростки человека по четыре – пять, нагружали мешки, сумки, корзинки сельхозпродуктами и несли на рынок в город. До Тавды ходили пешком. За день проходили расстояние более 50 километров. В эту дорогу Татьяна несла на продажу в заплечном мешке два ведра картошки. Был и другой маршрут через – Эскалбы (23 км.от Владимировки), куда Татьяна уносила одежду отца, меняла на рыбу. В свою очередь рыбу несла в город на рынок. Если учесть то, что рыба скоропортящийся продукт, необходимо было уложиться в полутора суток. (Всего более 80 км.)

Государство выплачивало материальную помощь семьям, потерявшим кормильцев на фронтах войны: на троих детей – 76 рублей,

на двоих детей – 56 рублей,

на одного ребёнка -40 рублей.

Были и радости, когда приходили весточки от родимых с фронта. Радовались всей деревней. Читали письма коллективно. Такой день был праздником.


Работали и ждали окончания проклятой войны, с нетерпением ждали возвращения своих любимых воинов с победой.

Война – это плохо, это голод, это смерть, это разруха.

Такими простыми словами закончился мой разговор с Татьяной Серафимовной Романенко-Софроновой. От себя добавлю, что Софроновой она станет после окончания войны, когда с фронта вернётся бравый победитель Михаил Капитонович, поженятся. Вырастят семерых детей.


Сегодня у Татьяны Серафимовны полный дом внуков и правнуков. Скоро ей исполнится, как она, шутя говорит, две восьмёрки лет. Семидесятилетие ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ встречает с гордостью и улыбкой. Она догадывается, что в этой ПОБЕДЕ есть и её труд. Желаем ВАМ, дорогая Татьяна Серафимовна, здоровья и долголетия!

 

Воспоминания Татьяны Серафимовны Софроновой записала Н. Купрацевич

директор музея имени Павлика Морозова.

ВОЗРОЖДЕНИЕ МУЗЕЯ В ГЕРАСИМОВКЕ.

2 ИЮНЯ 2004 ГОД. Мой первый рабочий день в герасимовском музее имени Павлика Морозова. Согласилась на эту работу для того, чтобы защитить честь и достоинство двух маленьких братьев. Отнюдь не пафосные слова, произношу их с сильной болью в сердце.

Не думала, не мечтала. За моими плечами уже была работа в герасимовском и в городском краеведческом музеях (1967-1985г.г.). Работа в музеях Тавдинского края прекратилась для меня давно, ровно 20 лет назад. Говорить разучилась, вести экскурсии разучилась, заниматься собирательской работой разучилась. Я думала, что это именно так и поэтому, когда мне, в 2004 году, было предложено отделом культуры поработать в герасимовском музее, я категорически отказалась. Не могла представить себе, как  это ездить на работу в такую даль (40 км от Тавды), да и нужна ли я музею, да и я всё равно всё забыла. Отказалась и во второй раз. Но, когда ко мне пришли в третий раз с тем же предложением, отказываться сочла неудобным, попросила свозить меня в музей.

В Герасимовке не была уже более 30 лет. Думала, посмотрю, что там делается  и уже на  месте, откажусь от работы, так будет вернее. То, что я увидела в музее, до сих пор не могу спокойно вспоминать. Полный разор. Экспозиция в залах отсутствует, вместо неё – горы из сорванных планшетов, подиумов, стекла, картона, металла – всё это вперемешку с экспонатами… В бывшем кабинете на столах и на полу в беспорядке сгружены экспонаты, ступить некуда. Часть экспонатов из фондов вместе со шкафами почему-то были перенесены в крестьянскую избу, экспонаты из избы, в свою очередь, оказались в той же свалке в залах музея. В избе среди пола подобная свалка. Дом для работника музея оказался оформленным в собственность других хозяев. От выставочного павильона, сданного в своё время под ключ, (помню огромный, высокий зал, за стеклянной стеной кабинет для директора музея, отделка качественная, кругом кафель, линолеум…) осталась только коробка из кирпича без окон, дверей, крыши. Гараж, который строился для будущего собственного автобуса, оказался в руках самозванных хозяев, (в дальнейшем пришлось отвоёвывать). Все эти объекты входили в мемориальный комплекс имени Павлика Морозова.  

От бывшего мемориального комплекса,  который был построен в 1982 году общими силами города и деревни – деньги от города, рабочая сила от деревни, остались: 2-х этажное здание музея, крестьянская изба с надворными постройками. Тесовые крыши всех построек пришли в негодность и на протяжении последних 15-ти лет протекают. Кругом гниль, запустение, лужи на полу после дождей. Другие памятники деревни представляли такой же плачевный вид.

Могила братьев Морозовых заросла бурьяном, кустарником. С памятника руками вандалов были сбиты, выполненные из металла, буквы и часть лаврового венка, выломана чугунная калитка оградки.

К месту гибели братьев заросла тропа, отдалённость их местонахождения и стало спасением для обелисков от полного разорения, хотя недобрые руки «поработали» и здесь. Результат – выломаны звёздочки из бетонных стел.

Вандалы «поработали» и над обелиском на месте дома семьи Морозовых – буквы слов из речи М.Горького, выполненные на обелиске из металла, были безобразно срублены. Утрачена часть железной оградки. Кругом бурьян.

Я растерялась. Как быть? На сердце боль, тоска, обида за герасимовцев. Разрушались памятники не чужими, а своими руками. Как же можно так не любить свой край, свою деревню, не понимать свою историю.  

Оставалось для меня одно - завязать глаза и бежать прочь без оглядки.

И тут я, уже не раздумывая, дала своё согласие работать в музее. Скажу без всякого браварства, я вмиг, как бы прозрела, я поняла, что именно я нужна разорившемуся музею, только я смогу остановить его гибель, только я знаю, что и как надо делать. (Вот уж разъякалась! Могу только представить, как  это смешно выглядит со стороны! Но мои признания очень искренние и, разумеется,  не  для  коллективного чтения.) Все смогу восстановить, всех смогу убедить. С такой уверенностью я и приступила к работе. ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ГОДЫ Я ОСОЗНАЮ, НАСКОЛЬКО Я БЫЛА ИЗЛИШНЕ САМОУВЕРЕННА. Моего опыта в работе оказалось совсем недостаточно. Да и времена изменились, человеческие ценности кардинально поменялись. Известный всему миру пионер-герой Павлик Морозов, возвышенный в советское время авторитетными высокопоставленными взрослыми «сверху», превратился теми же взрослыми в предателя.

Оказывается, что герасимовский музей претерпевал не самые лучшие времена, ему грозило закрытие. Музей ПИОНЕРУ-ГЕРОЮ – это одно дело, это известность, это списание колхозного долга, это первая  асфальтовая дорога, это дефицитное снабжение магазинов, это столовая, как ни в какой деревне, это прекрасная двухэтажная восьмилетняя школа, лучшая в районе, с большой библиотекой, компьютерным классом, спортзалом, столярной мастерской. Но совсем другое дело – это когда любимый земляк признан общественностью предателем, стал объектом насмешек, непристойных анекдотов, глумлений, издевательств. Получалось так, что никакого ему музея?! А как быть с могилой детей Морозовых  в центре деревни, перенесённой с погоста в 1937-м году «заботливыми» почитателями?!  Затоптать, осквернить?! Сказать простите, не того славили, ошиблись? И после этого продолжать жить спокойно? Как бывает у детей – поиграли и бросили? Да что же мы за люди такие?! Все вопросы остаются без ответов.

В таком случае главное слово в поддержку Павлика должны были сказать сами земляки, но земляки предпочли промолчать точно так же, как они, принимая блага от государства, молча согласились в те далёкие 30-е годы с надуманным героизмом своего земляка. Если для общественности наш Павлик всегда был и есть мифом, нарицательным  героем, просто выдумка, шутка, стереотип (одним словом – чужой, хоть и ребёнок, а чужого не жалко), то для герасимовцев -  это, прежде всего человек, ребёнок, сын, внук, брат. Как же можно было мифотворцам так закрутить историю, настолько всё оболгать, надумать, перепутать, что все до сих пор введены в заблуждение и, по прошествии вот уже более 80-ти лет, появляются всё новые и новые негативные версии старой вымученной истории.  Я не считаю, что это заблуждение. Это всего лишь нежелание взрослых дядей и тётей признать свои ошибки и повиниться.

Что же делать? Как быть? Пока герасимовцы недоумевали, на их головы нашлись «помощники» - Свердловский «Мемориал», другими словами – организация, которая появилась в конце 90-х годов, вставшая на защиту прав человека. Но не торопитесь облегчённо вздыхать. «Мемориал» взялся защищать не невинно убиенных братьев Морозовых от всемирного осуждения, а, наоборот, Павлик, по их мнению, оказался виновным во всех бедах, обрушившегося на односельчан в 30-е годы произвола во время проводимой в нашей стране коллективизации. «Мемориал» вышел с проектом на американский благотворительный фонд Джорджа Сороса, за материальной поддержкой. Выставить Павлика доносчиком, ещё больше оболгать, обвинить – такую миссию взяли на себя авторы проекта.  Американцы с удовольствием протянули руку помощи. Семь тысяч долларов должны были материально укрепить новую позицию, якобы, земляков. Было решено разрушенные памятники не восстанавливать, а, наоборот, законсервировать в таком разоренном виде, наглядно демонстрируя нелюбовь герасимовцев к своим малолетним родственникам. Судьбу деревни вновь решали чужие люди.  

Все манипуляции с упавшими с небес американскими долларами происходили до моего появления на музейном горизонте. Я же, оказалось, понадобилась для того, чтобы беспрекословно выполнить их задуманные планы окончательно разрушить музей. Тем самым помочь хорошо и правильно отчитаться автору проекта перед американцем о целенаправленном вложении его денег. В бой против их задуманных  планов я вступила сразу с первого дня знакомства с автором проекта, которая пыталась руководить моей работой. Попытки её повлиять на меня не увенчались успехом. Я делала свою работу так, как подсказывала мне моя совесть, моя интуиция. Наши «бои» прекратились только тогда, когда из-за назревающего  международного скандала, в нашей стране, наконец-то, прикрыли злополучный американский фонд. Забегая вперёд, скажу, что скандал всё-таки произошёл (музей Пермь-36), но Герасимовку, к счастью, это не коснулось. Не называю имени автора проекта по той причине, что по прошествии времени она, наконец-то, согласится с моей позицией о невиновности Павлика. Неожиданно в конце 2014 года я получила от неё благодарность, за то, что благодаря мне, она избежала международного скандала. По данным СМИ американский фонд Сороса внедрялся в нашей стране для подрыва устоев государства, вкладывая деньги в проекты, искажающие Российскую историю.

Моя борьба с самозваными помощниками происходила параллельно с работой по восстановлению музея.

Возрождение музея начала с того, что собрала всех жителей 29 июля 2004года на сельский сход. Мне необходимо было знать мнение односельчан, согласны ли они на возрождение музея, мне нужна была их поддержка. (Здесь фото.) На сход пришли около ста человек взрослых и детей. (Накануне мы с Татьяной Борисовной обошли всю деревню, заходя в каждый дом, в каждую квартиру, вручая пригласительные).       

Во всех делах помощницей моей была Татьяна Борисовна Кузнецова. В музее она проработала до меня около пяти лет. Разруха музея досталась ей от предыдущих работников. Переделать что-либо в музее самостоятельно, ей было не по силам, потому что она видела музей только разорённым. Для меня Татьяна Борисовна стала незаменимым помощником.

Заручившись поддержкой односельчан, мы стали работать. Свои первые экскурсии проводила сразу в разоренном музее. О чём я могла рассказывать!? Что показать!? Спасала меня моя уверенность. Говорила без всяких аргументов, но эмоционально. Ведь я защищала невинно убиенных детей от всемирового глумления.   Стимулом в моей работе, убеждённости в своей правоте – это отзывы в книге посетителей музея, такие, как: «Спасибо! Теперь мне не стыдно за Павлика Морозова». Это для меня  награда. А мы всего лишь говорим: «Наш Павлик не был героем и не был доносчиком. Ребёнка оболгали взрослые. Давайте будем объективными, последовательными, милосердными и, главное, самокритичными».

А могила братьев Морозовых в центре деревни… Борьба продолжается.

 

Продолжать  писать о том, как мне работалось и работается, расхотелось, не выдерживает сердце. Мой постоянный надёжный тыл – моя семья. Мои дочери и внучка выросли в моих музеях. Все наши родственники, знакомые, знакомые знакомых обязательно посвящаются нами в герасимовскую историю, среди них нет инакомыслящих. Есть пословица: «Скажи, кто твой друг, я пойму, кто ты» Моя семья иначе трактует  эту пословицу: «Скажи, как ты относишься к Павлику Морозову – я пойму, кто ты». Мои девочки отважно бросаются в «бой», если кто-то в их присутствии начинает глумиться над памятью убитых детей Морозовых. Вот для меня ещё одна награда.

Всё это с большой горечью и на полном серьёзе. Было бы это смешным, если бы не было так грустно.

 

Второй раз на те же грабли!

Уйти нельзя остаться!?   Где поставить запятую?

Купрацевич Н.И.

Директор музея им.П. Морозова.

 

 

Что надо было сделать для того, чтобы стать ПЕРВЫМ ДИРЕКТОРОМ…

 

В нашем городе идея создания музея возникала многократно, начиная с 1935 года. Как сообщает газета «Тавдинский рабочий» от 1935 года, музей организовывался, собирались экспонаты. Работа эта была доверена некоему члену ВКПб Сельменскому. Неизвестно, по каким причинам музей в 1935 году так и не состоялся. Какова судьба уже собранных экспонатов также неизвестна. Надеемся на то, что архивы раскроют эту тайну.

Мечта тавдинцев иметь свой музей осуществилась через 40 лет.

 

Тавдинский городской народный краеведческий музей начинался с двух небольших смежных комнат при отделе культуры в здании современной музыкальной школы. Здание было построено в 1932 году для райкома  партии, в котором располагались ещё и богатая партийная библиотека, и райком комсомола. В конце 1968 года и партия, и комсомол, и библиотека справили своё новоселье в новом здании (ныне – городская мэрия), а в освободившееся здание переселились городской отдел культуры во главе с его заведующим Фоминым Геннадием Павловичем и музыкальная школа.

 

Собирательская работа для будущего музея началась сразу после вынесенного решения Тавдинского горисполкома в апреле 1971 года о создании городского музея. Ответственность за выполнение этого решения возложили на заведующего отделом культуры Фомина Геннадия Павловича, как на инициатора идеи создания музея. Первые собиратели сначала - Силкина Нина Николаевна, и сменившая её Алексеева Любовь Николаевна - первыми внесли свой вклад в комплектование фондов будущего музея. Ими было собрано несколько десятков экспонатов.

Нина Николаевна Силкина, будучи педагогом, в дальнейшем продолжила свою трудовую деятельность в школах города.

Продолжатель собирательской работы - Любовь Николаевна Алексеева библиотекарь по образованию. Она не отказалась от предложенной Геннадием Павловичем новой работы по созданию народного музея. Работать бы ей и, возможно, быть бы директором музея, но внезапная болезнь сломила её. Любовь Николаевна ушла из жизни. Светлая ей память.

С января 1972 года работа по созданию музея нельзя сказать, чтобы приостановилась из-за отсутствия работника. Геннадий Павлович Фомин,  подыскивая нового работника, не терял времени зря. Он создавал инициативную группу из пенсионеров, бывших партийных, советских работников, участников гражданской, отечественной войн. Общался с краеведами города, выходил на завкомы и профкомы городских предприятий и учреждений.

Время шло. Приближалось немаловажное событие для города – переселение школы №7 из старого очень тесного здания по улице Жданова № 14 (постройки 1926 года) в новое, только что построенное. Фомин Геннадий Павлович, как никто другой, понимал историческую ценность освобождаемого здания школы. Понимал он и то, что другого лучшего случая получить помещение для будущего музея вряд ли представится. Он мысленно уже видел здесь задуманный музей. Благодаря его невероятному упорству, умению объяснить, убедить, вселить веру в необходимость передать это здание под музей, городские власти дали добро.

 

Но прежде, в июле 1972 года Геннадий Павлович обратился ко мне с предложением заняться работой по созданию музея. На сей раз, выбор его был не случайным. К тому времени я проработала в Герасимовском музее с 1967 по 1971годы – филиале Свердловского Областного Краеведческого музея. Работала под руководством его директора Бальчугова Александра Дмитриевича. «Организатор, пропагандист, исследователь, он умел заразить своим отношением к истории всех, от высоких властей до музейных смотрителей; умел заставить всех почувствовать и себя, и музейные предметы частицами единого потока времени, почувствовать «энергетику» экспоната», «Он был работник от гвоздей и масляной краски до высокой науки. Он сам всё тащил на себе и нас мобилизовывал» - так характеризуют своего директора его сотрудники и последователи. Мне посчастливилось быть его ученицей.

Музейному делу я обучалась на ежегодных курсах, семинарах, проводимых областным музеем. Общение с коллегами областного музея – директором, научными сотрудниками, художниками, с музейщиками городов области помогало мне в работе. Мне нравилось заниматься поисковой работой, неделями сидеть в архивах, всегда радовали новые находки.

От предложения Геннадия Павловича работать над созданием городского музея, я не отказалась, хотя такого опыта не имела. Получалось так, что приобрести опыт мне ещё предстояло, и я сразу «с головой» ушла в работу.

А начиналось всё так: я поселилась в тех самых двух комнатах при отделе культуры, о коих  говорила ранее. Первая комната была пустой, а во второй – в самом углу стоял сейф прямо на полу. В нём хранились документальные и фотоматериалы собранные моими предшественницами. Стола не было, его заменял сейф, за которым я работала: заполняла акты поступлений экспонатов, записывала их в регистрационные книги. Хранение этих и вновь поступающих предметов надо было разбирать, систематизировать в коллекции. В комнате было ещё два стула, один из которых служил мне, а второй - гостям. Кстати, очень частым моим гостем был Решетников Леонид Михайлович. В те годы он работал
фотокорреспондентом газеты «Тавдинская правда». Краевед, исследователь, профессиональный фотограф, художник. Надо отдать должное этому скромному человеку, внёсшему большой вклад в воссоздание истории родного края. Леонид Михайлович один из первых в 60-е годы пытался разобраться в Герасимовской трагедии 1932 года. Занимался поиском очевидцев тех событий, собрал на многих из них фотографии, оформил авторскую фотовыставку, которая на протяжении десятилетий экспонируется в музее, он сделал поимённое описание единственной фотографии 1928 года, на которой запечатлён Павлик Морозов среди деревенской герасимовской детворы. Леонид Михайлович работал и по созданию музея лесокомбината. Я бывала у него в гостях, т.е. в том музее, где он работал. Лесокомбинатовцы, помнят то здание в виде барака справа от заводской проходной. (В дальнейшем заводской музей перенесут в другое здание). Весь в работе, он делал всё сам: пилил, строгал, сколачивал, клеил, писал, рисовал, составлял тексты, фотографировал, делал снимки…С неподдельной радостью демонстрировал он мне свои находки. Можно только представить, со сколькими людьми он общался, комплектуя фонды музея лесокомбината: ветераны Великой Отечественной войны 1941-45гг; ветераны труда; рабочие, награждённые за труд  правительственными наградами…

Об этом человеке нельзя забывать. Нельзя забыть и то, что сам он фронтовик. Молодость его пришлась на нелёгкую годину. Не сломленный, прожил он свою жизнь достойно. До конца дней своих пытался быть нужным людям. Был принципиален, суров, не терпел притворства и лжи, не лицемерил…

Мы с ним подружились. Только сейчас, через десятилетия, я осознаю, как дорога для меня была эта дружба. Вернуть бы всё назад хотя бы лет на десять…

Первое время (и всё последующее) главным для меня заданием было – комплектование фондов будущего музея. В местную типографию были заказаны тысячным тиражем бланки актов - приёмки экспонатов, бланки анкет на участников гражданской и Великой Отечественной войн, личные карточки. Анкеты на участников войн я развозила по предприятиям и учреждениям, оставляла руководителям советов содействия музею. Вот в этой работе мне помогали общественники. Они заполняли анкеты на своих участников войн. Работу общественников облегчало то, что на каждом предприятии и в каждом учреждении существовал учёт всех участников – защитников Родины. Заполненные анкеты возвращались мне, и я по указанному в ней адресу проживания ветерана шла к нему домой за фотографией, воспоминаниями, благодарственными письмами и другими свидетельствами. Адресов было тысячи. Разумеется, мне было всех не обойти. Поэтому этой работой музей продолжал заниматься все последующие годы. Большую неоценимую помощь оказали краеведы – общественники:

Лоза Исаак Ефимович редактор газеты «Тавдинская правда», предоставлял мне возможность работать в редакционном архиве по местным газетам 30-40 годов.

Ардаев Борис Владимирович гл. инженер Тавдинского фанерного комбината поделился собранными материалами по комбинату.

Цейсслер Эдмунд Фридрихович начальник производственного отдела сплавной конторы занимался сбором и публикацией краеведческих материалов по истории судоходства и сплава по реке Тавде.

Евполова (Лахтина) Степанида Александровна рабочая лесокомбината шлифовщица лыж передала музею свой архивный материал и знакомила меня с ветеранами лесокомбината.

Пешие походы по многочисленным адресам в поисках интересных людей и экспонатов – один из основных источников комплектования фондов музея. Я исколесила весь город и пригород. Дворы и чердаки манили меня своими тайнами, возвращалась в музей всегда с интересными материалами, всегда с грузом и всегда довольная. Говорила и говорю тавдинцам спасибо за понимание, за бескорыстие. Поистине, музей создавался всем миром.

 


В СЕНТЯБРЕ 1972 ГОДА я благополучно переселилась вместе со своими экспонатами в освободившееся помещение школы. Семь классных комнат, до 40 кв.м площадью каждая, огромный коридор на два крыла под прямым углом друг к другу. Вот это да! Есть где развернуться! Но ликовать было некогда. Получив это здание, нам предстояло ещё его удержать. Геннадий Павлович понимал, что долго пустовать здание не должно. Слишком много претендентов было на него. Было ясно одно – работать, работать… От властей сразу поступили предложения, не терпящие возражений, – немедленно открывать музей. Предлагалось провести косметический ремонт, сделать генеральную уборку, расставить столы, оставшиеся от школы, разложить на них экспонаты. И вот вам музей!.. Невозможность выполнения требования заключалась в недостатке собранных материалов. Выставлять было нечего! Нам нужно было время для сбора экспонатов.

Вот тут-то первую неоценимую моральную поддержку оказал нам директор Областного Краеведческого музея Бальчугов Александр Дмитриевич. Дружба его с Тавдинским отделом культуры началась в конце 60-х годов. В те годы Областной музей работал по воссозданию герасимовского музея. (Выполнялось распоряжение Свердловского Облисполкома №570-р от 15мая 1967года на основании писем Совета Министров РСФСР от 21 ноября 1966 года и Министерства культуры РСФСР от 22 ноября 1966 года.). Геннадий Павлович Фомин помогал областникам транспортом и разрешал другие их хозяйственные проблемы. Одновременно, познавая музейные премудрости, он проделал большую работу по комплектованию фондов герасимовского музея. В ирбитском архиве хранится его переписка с книжными издательствами всех союзных республик нашего государства. Таким образом, он собрал больше десятка книг разных авторов, на разных языках, писавших о Павлике Морозове, начиная с 1933года. Часть из них ныне хранится в герасимовском музее.

А.Д.Бальчугов, получив приглашение от Г.П.Фомина, сразу приехал в Тавду. Осмотрел помещение будущего музея, наши первые поступления экспонатов, одобрил правильность их учёта, и посоветовал:

- «1-е - всю электропроводку убрать под штукатурку;

- 2-е - сделать качественную затирку и побелку потолков;

- 3-е - убрать стенные панели, т.е. зашить все стены до потолка

- плитой Д.С.П., или фанерой.

Только качественный ремонт всех залов, только качественное оформление экспозиций.

Привлечь профессиональных художников для проведения оформительских работ.

Надо сделать именно так, если вы мечтаете стать в будущем государственным музеем!».

Мечтать мы могли о чём угодно, но где взять денег для проведения таких дорогостоящих работ? Как убедить городские власти? Все эти заботы Геннадий Павлович взвалил на себя, что это ему стоило, я могла определять только по периодически меняющемуся его настроению.

Тем не менее, вскоре у меня появились электрики. Сначала в штукатурке под потолком прорубались штробы по всему периметру всех комнат и коридора. Демонтировали старую электропроводку, заменили новой, заштукатурив её. Высота потолков – 3,80м. Для выполнения этих работ мы смонтировали стремянку. Проводились все работы на высоте, проходили сотни. сотни метров, виртуозно передвигая под собой стремянку. Вот так работали молодые электрики. К своему стыду не помню их имён.

Это был первый и успешный шаг предстоящего грандиозного преобразования бывших школьных классных комнат в музейные залы.

1973-й год: - наёмная бригада рабочих производит штукатурку, затирку, побелку всех потолков. Самый тяжёлый период ремонта. Смонтированные громоздкие леса перетаскивались из зала в зал. Старая штукатурка осыпалась, кругом грязь, пыль не продохнуть. Не успевали с уборкой, просто не хватало рук. В некоторых залах произвели переборку полов с частичной заменой лаг и половицей. Требовали ремонта рамы многочисленных окон. Необходимы были кровельщик и стекольщик.

Для проведения следующих работ мне предстояло путешествие по предприятиям города и мелкооптовым магазинам, где закупалась фанера, плиты ДСП и ДВП, пиломатериал, стекло, гвозди, краска. Из-за дефицита масляной краски для выполнения художественных работ, я командировалась в мелкооптовые магазины городов Туринска и Ирбита. Закупала, таскала, грузила наравне с водителем – лишних рабочих рук не было. Это очень отвлекало меня от собирательской работы. Работала без выходных, рабочий день удлинялся на 2-3 часа. В течение 2-х лет я вместо очередного отпуска получала денежные компенсации. Стимулом и радостью для меня были очередные интересные находки, и окончания каких - либо из многочисленных работ по ремонту. Честно признаюсь, я не испытывала неудобств, усталости. Об этом просто некогда было даже подумать.

С помощью А.Д.Бальчугова определили структуру будущего музея, на основании чего я должна буду с учётом собранных материалов, написать тематико-экспозиционные планы по всем разделам. В эти планы должны будут вписаны, необходимые по теме, но ещё не найденные экспонаты. Теперь я уже конкретно знала, что искать и где искать. Музей должен стать не просто местом хранения редких и древних предметов, но и отражателем исторических процессов в крае. Структурным планом обозначены темы экспозиционных залов, исторические периоды распределены по разделам.


Собирательская работа продолжалась. Одним из источников пополнения фондов музея это тематические и историко-бытовые экспедиции по району, организованные отделом культуры. Я в составе агитбригад с концертами ездила из деревни в деревню района, собирая экспонаты, собирала всё, что попадалось по пути интересного. Прялки, самопрялки, кросна, плетённые бытовые предметы из лыка, бересты, лозы, жгутов соломы, предметы освещения, посуда деревянная, глиняная,  алюминиевая, медная, самовары; орудия обработки льна, домоткань, одежда, мебель, палеонтологические находки и т.д… Всё это тащила, грузила, в чём мне помогалиучастники агитбригады, а уже дома очищала от пыли, регистрировала в книгах учёта.


Организовывались и специальные экспедиции, участниками которых были Кузьминов Даниил Илларионович,  как свидетель и участник исторических событий края в период становления Советской власти. Мой добрый помощник, директор музея на общественных началах. Мы с ним посетили д.Ошмарку, д. Белоярку, д.Тормоли, д.Тагильцы. Побывали на самом высоком берегу р. Тавды в районе бывшего спецпоселения Красный Яр, Пикалев Арсентий Фёдорович - художник гидролизного завода, профессиональный фотограф. По пути следования с нами  по району он делал многочисленные фотоснимки живописной природы края. Это его снимки, увеличенные до метровой величины, оживят и украсят отдел природы.

 


С благодарностью вспоминаю Бычкарь Татьяну Григорьевну и Помазан Нину Тихоновну работников горкома КПСС, они всегда для меня были авторитетным тылом

 

 Постоянную поддержку я ощущала со стороны: Кириллова Марка Васильевича – главного архитектора города и участника Великой Отечественной войны 1941-45гг, Кучина Валентина Александровича – зав. кабинетом политпросвещения ГК КПСС, краеведа. Главного моего консультанта. Его публикации архивных исторических свидетельств я использовала при написании текстов для экспозиций и для экскурсий.

Параллельно был сделан заказ художникам на выполнение эскизов оформления залов. К работе привлекались художники из мастерской при городском парке культуры.

Время шло, предлагались очередные невыполнимые даты открытия музея… Очень пугали меня частые визиты в моё царство бесконечных работ кого-либо из руководителей города. У меня не хватало оптимистичных доводов для успокоения их. Защитником моим всегда был Геннадий Павлович, принимая удар на себя.

2-я половина 1974 года. Несмотря ни на что, собирательская работа продолжалась. Ремонтные работы в залах заканчивались. Наступал самый интересный и одновременно, очень волнительный  момент – построение и оформление экспозиций. Работала в быстром темпе, бегом… Как только художники приступили к оформительской работе, усложнилась моя работа. Мой рабочий день стал наиболее напряжённым, но работать стало интереснее.

Начиналось самое главное испытание для меня – правильно подобрать материал, правильно его представить в хронологии, правильно сделать этикетаж. Всё это готовила и выдавала художникам для оформления. Художников было трое, за ними я просто не успевала, поэтому мой рабочий день удлинялся до 8-10 часов вечера. Вечером в тишине готовлю тексты, а днём работаю с художниками в залах. Удивительно, но это было именно так. Усталости я не замечала. С замиранием любовалась результатом наших стараний.

Отремонтированные залы обрели очень приличный вид. Подобранный колер стен, планшетов, подиумов, витрин был индивидуален для каждого зала. Соответственно по цвету подбирались и шторы. Более 40 огромных окон, ткань закупала рулонами.

Произошёл перелом во взаимоотношении с руководителями города. Видимый результат выполненных работ всех порадовал. Наши старания и наши маленькие победы наглядно доказывали ответственный, серьёзный подход к порученному нам заданию. Музей делался не на один год. Качественный и добротный ремонт приятно удивил всех и успокоил.


Ермаков Георгий Никифорович – зам. председателя горисполкома, куратор культуры и главный проверяющий создаваемого музея. Только теперь через годы я стала понимать, скольких волнений и переживаний стоили для него наши начинания по созданию музея. Естественным было то, что он очень сомневался в наших возможностях, но, Слава Богу, его сомнения не оправдались, и мы его не подвели.

Собранных экспонатов хватило для оформления следующих залов:

1-й зал- «Тавда и Тавдинский район до 1917 года»

3-й зал- «Пионер-герой Павлик Морозов»

4-й зал- «Тавда и тавдинцы в годы Великой Отечественной войны 1941-45гг»

5-й зал- «Природа края». Сложным по комплектованию оказался для нас раздел истории края периода с1917года по 1941год. Собранных материалов было недостаточно. Этот 2-й зал будет открыт нами только через 3 года.


Художники очень ответственно отнеслись к порученной работе. Своим мастерством они продемонстрировали уважение и любовь к своему краю. Долгие последующие годы творение их рук будет радовать и восхищать посетителей музея. Новиков Юрий Александрович, Кириллов Пётр Иванович, Новикова Наталия Сергеевна работали со столярами Бушмановым Петром Маркеловичем и Можеговым Владимиром.

За два месяца до открытия музея были приняты на работу две помощницы – Родыгина Людмила Игнатьевна и Петс Роза Анатольевна. Мне предстояло сделать из них экскурсоводов, а для этого надо было срочно знакомить их с историей края, с собранным материалом, но прежде мне предстояла не простая работа по составлению текстов экскурсий для всех залов. Из-за недостатка времени мои новые сотрудницы усвоили тексты экскурсий только по одному залу. Роза Анатольевна работала в первом зале, а Людмила Игнатьевна в 4-м. Учили, зубрили, запоминали тексты экскурсий, названия бытовых предметов, они в течение всего рабочего дня проводили сами себе экскурсии. И так каждый день. Сотрудницам – по одному залу. А я должна была знать всё, но мне-то проще, весь материал проходил через мои руки. Память моя фиксировала каждую фотографию, каждый документ…

 

И вот наступил тот самый день – 6 МАЯ 1975 ГОДА! Утро. Мы втроём в музее - я, Людмила и Роза нарядные, красивые томимся в ожидании торжественного момента – 12 часов дня, назначенного времени открытия музея. К этому времени к нам должны прийти ветераны войны в количестве 120 человек после торжественного приёма в горкоме партии. Описать своего волнения не могу –

 всё вижу, всё слышу, но ничего не понимаю, а каково же было моим помощницам, для них ведь это был дебют, но они держались очень стойко.

Всё остальное происходило, как во сне. Помню, как 1-й секретарь горкома КПСС Потанин Иван Григорьевич разрезает ленточку под аплодисменты ветеранов, помню, как один за другим заходят в мой музей люди, много людей. Седовласые мужи торжественные, подтянутые, на груди у каждого ордена, медали… Залы постепенно заполнялись ПЕРВЫМИ посетителями. Под аплодисменты проводили мы свои ПЕРВЫЕ экскурсии…

Свои воспоминания посвящаю 40-летию со дня открытия городского народного краеведческого музея, которое состоялось 6 мая 1975 года. Открытие его  приурочено к 30-летию Победы Советского народа над фашистской Германией в годы Великой Отечественной войны 1941-45г.г. Знаю, о работе по созданию музея, рассказать просто некому. Вспомнить и рассказать о таких знатных земляках это большая для меня честь и ответственность, невероятно волнительно и очень приятно.

Создание музея – это трудовой подвиг большого коллектива людей, это многолетняя, повседневная, трудоёмкая, разносторонняя деятельность, в которой участвовали самые разные люди, от руководителей города до директоров больших и малых предприятий и учреждений, от областных коллег до председателей колхозов и сельских советов, от пенсионеров всех рангов до работающих сограждан на разных трудовых участках – словом, многочисленные жители Тавдинского края.

Сегодня я благодарна судьбе за то, ЧТО мне было доверено сделать. Приятно осознавать, я с этим заданием справилась, я это сделала. Живи мой музей.

Никаких записей, к сожалению, в своё время не вела, ничего не фиксировала. Казалось, что молодость не проходит, память бесконечна. Прошу простить меня тех тавдинцев, кого я не упомянула, но знайте, вы в моём сердце, вы были моей опорой.

Нам с вами есть чем гордиться, каким бы реконструкциям ныне ни подвергался музей, он был, есть и остаётся творением наших рук! Мы были первыми! Низкий ВАМ поклон!

 

Автор:

Директор музея им. Павлика Морозова Н.И. Купрацевич.

   
 
     

В августе 2012 года музей посетил журналист Александр Шорин. К 80-летию со дня гибели братьев Морозовых вышла его статья в "Областной газете" от 4.09.2012года. Ссылка дана ниже.

 

Александр Шорин «Миф по имени Павлик»